- Интересно, – переступался он с места на место, – Если вы дадите мне хорошую команду, я подумаю.

 

- Вот и прекрасно, – продолжает она неподвижно стоять.

 

- И, с чего предлагаете начать? – он смотрит в её карие глаза с густыми ресницами.

 

- Начни с себя. Ты должен присягнуть на верность новому своду ИШат, как и все мы. – она отошла назад к сидящим шейхам. Они нахмурились выражая недовольство.

 

- Как же насчёт контрактных обязательств? Я, что, навсегда перехожу на верность к вам?

 

- А почему бы и нет, – довольно подняла она брови. – Ты всеми отверженный изгой. Может, ты хочешь вернуться в Джузип? – все присутствующие стали какие-то размытые. Они медленно двигались и вообще не обращали внимания на разговор. Исчезли все посторонние звуки. Доносилось только её дыхание. – Я дам тебе всё, что пожелаешь. Любая помощь. Оборудование, персонал. Всё.

 

- Сядь на место! – поднял перед собой руки один из шейхов. В ушах раздался протяжный звон. Окружающие звуки тут же вернулись. Он соскочил, со скамьи и его лицо засветилось, как лампа тусклым синим цветом. Из его глаз вылезли красные, толстые нити, как когти, хищной птицы. Они шевелились с громким отвратительным скрипом. Его сжатые кулаки начали трястись, и из них пошёл густой белый дым, с мелькающими жёлтыми искрами. Цзума испугался и выставив глаза, попятился назад.

 

- Что она ему сказала? – между делом спрашивают другие шейхи друг друга.

 

- Что здесь происходит? – смотрит на Алаяна перепугавшийся парень. – Тот будто погрузился в анабиоз. Уставился в одну точку и не на что не реагирует.

 

- Не отвлекай их! – крикнул на него рядом сидящий мужчина. Остальные соскакивать со своих мест. Они все столпились здесь и бормотали разные молитвы себе под нос. Тот, у которого вылезли из глазниц проволоки, направил руку на Минуру. И медленно начал тянуть её к себе. Из женщины вылетела её собственная тень и впиталась в его задымлённую руку. Затем ещё одна тень. И ещё. Десятки силуэтов вырываются из неё, будто злые духи и впитываются во всех присутствующих. Наконец, Алаян зашевелился. Он медленно огляделся по сторонам. Все шейхи сели на места. А у которого были страшные глаза, приняли нормальный вид. Минура продолжила стоять, как ни в чём небывало.

 

- Что, опять? – испуганно смотрит она на своего мужа, будто не понела, что только что произошло.

 

- Иди сюда, красавица. Всё обошлось, – протянул ей руку Алаян. Она бросилась в его объятья. Он погладил её по голове. Затем подбежали его остальные жёны, и помогли Минуре сесть за стол. – Она больна. – обращается он к Цзуме. – Она больна страшной болезнью. В неё вселился джинн. Самый древний и самый могущественный. Но, я не могу её убить. Потому что люблю.

 

- Что ты врёшь! – соскочила Минура с места, закричав чудовищным голосом. – Я ненавижу джиннов! Скажи ему, кто я на самом деле! – Её вдруг резко перекосило. Она стала резко дёргаться. Кости начали трещать. Загибая шею в разные стороны, она опять вышла в центр. – В отличие от всех них, моё имя знает каждый на этой земле. Я спослано Аллахом, чтобы защитить вас. Они истинные демоны. Пастухи сатаны. Заточили меня в этом отвратительном ряженом животном. – Она сдёрнула с себя хиджаб и разорвала платье на груди. Алаян взялся за голову рукой и, погружённый в мыслях наклонился над столом. Прейдя в себя, женщина снова села. Ей тут же одели новый, такой же головной убор.

 

- Тебе кажется, что мы просто сидим. – поднял свою большую кучерявую голову Мединский пастух. – Но, мы без престранно боремся с этим чудовищем. В данный момент у нас идёт настоящая война в других измерения. Что есть сил, мы пытаемся контролировать эту сущность. Она успела что-то сказать тебе, но мы этого не слышали. После судного дня, оно сделает этот мир частью ада. Она может манипулировать каждым смертным, даже будучи в заточении. Будь осторожен, борись, не поддавайся на провокации.

 

- Я просто в шоке. – смотрит на неё не отрывая глаз Цзума. – Неужели это правда? Все эти демоны существуют.

 

- Да. И лучше тебе побыстрей покинуть это место. Нам повезло, что мы поймали его. Теперь, мы не сводим с него глаз. Нам нужна помощь избранных, чтобы бороться с внешним миром. – продолжает Алаян. – Умных и стойких вроде тебя. На нас злятся другие страны, за то что больше не могут за счёт нас зарабатывать деньги. Мы не считаем себя обязанными выкачивать для них нефть. С нашими способностями, она нам больше не нужна. Когда я был единственным пастухом, то ещё мог заниматься внешними делами. Но сейчас, я пасу слишком большое стадо нечисти, преждевременно врывающихся с других миров, и не успеваю дать отпор Альянсу. Мы нуждаемся в защите. Наши воины Каратели помогут тебе в этом. Если ты думаешь, эффективнее входить в какие-то межпланетные союзы. Что ж, дело твоё, но там мы тебе не поможем.

 

- Да от куда вы всё это знаете, мать вашу? Кто-то слил мою биографию в тончайших подробностях?

 

- Ты сам слил её ещё до своего рождения, – отвечает ему Мединский пастух.

 

- Вы смеётесь надо мной! – занервничал паренёк.

 

- Полная власть, в обмен на верность. Не вижу ничего смешного. Мы нуждаемся в помощи, но мы не должны никого убивать, – попил водичку один из шейхов. – Мы не устраиваем воины. Мы только защищаемся. – Николай немного задумался.

 

- Именно. – поправила перчатки на руках Минура. – Об этом я и говорю. Наведёшь шороху в восточной Европе, отвлечёшь от нас внимание, заодно удовлетворишь свои буйные фантазии.

 

- Что ж, я согласен. По рукам. Значит, взять под контроль уральские земли и вырезать там всю нечисть.

 

- Какой хороший мальчик. Теперь ты понял условия сделки. Да, она немного необычная. Не в денежном эквиваленте. Ты даёшь нам свою душу, а мы тебе безграничные возможности, которыми ты можешь пользоваться в любом ключе.

Договорились, – прищурившись смотрит он на неё. Пойдя обратно, он чувствовал, что их предложение, либо то, что он действительно хочет, либо над ним насмехаются. Но, если это всё правда, то это какое-то безумие… В порыве гнева и отчаяния, как и у всех людей, его эмоции брали вверх, но только в мыслях. Только на словах. Он отдавал отсчёт своим действиям, и в глубине души понимал, что это сумасшествие. Воплощение детских обид в реальность. Он хотел создать собственное государство только для того, чтобы издеваться над людьми. Чтобы отомстить за свою сломанную судьбу. И, даже в такой, очередной переломный момент жизни, его окутали сомнения. Но, когда так сладко соблазняют, обещая фантастическое вознаграждение, и исполнение любых прихотей, за выполнение собственной мечты, просто невозможно не пойти на попятную. Не сломлен духом, или просто струсил. В нём точно осталось что-то человеческое, и покидая площадь, он уже придумывал, как можно мирно решить проблему. Как можно обмануть их. Поднимаясь к выходу, возле последних арочных колонн, его шёпотом позвала симпатичная молодая девушка. Она одета не подобающе здешним местам. В коротких джинсовых шортах и чёрной обтягивающей кофточке.

 

- Подождите пожалуйста, – вежливо она обратилась. Николай остановился. – Я знаю, что вы сделаете всё, как они просят, не правда ли?

 

- Тебе то какая разница, – с призрением собирается он пойти дальше.

 

- Они убьют меня, если ты ослушаешься.

 

- Что ты несёшь?

 

- Это правда, – она быстро посмотрела назад, убедившись, что по близости никого. – У них уже такая традиция. Каждый раз, когда их деловые партнёры отказываются сотрудничать, они казнят своих наложниц. В знак поражения.

 

- Подумаешь – жертвоприношение. Тоже мне, – он продолжил идти на выход.

 

- Пожалуйста, умоляю. – она загородила ему путь, и схватив за руку повела в сторону золотых фонтанов и маленьких круглых столов, в отдельном ярусе. – Я сделаю всё, что вы хотите.

 

- Что ты можешь дать мне, арабская женщина? – она молча опустила глаза. – Только себя. Сам ответил он на свой вопрос.

 

- Моя жизнь в твоих руках. Решай, как знаешь.

 

- Почему ты так одета? Это Аль-Макка или Лас-Вегас?

 

- Нам разрешено одеваться так. Мы все лишь рабы. Нас не считают людьми. Мы как куклы, просто украшения для людей с западной культурой, вроде тебя. Но, я не зверушка. Я хочу то же, что и все остальные. – Она крепко обняла его за шею и начала целовать. – Ну, раз я обречена, позволь на прощание мне заняться любовью с таким мужчиной, как ты. – Она сняла свои шорты и легла на один из столов.

 

- Нас же заметят, дура. Я не хочу, чтоб меня из-за тебя закидали камнями. – Пытается он вырваться из её рук.

 

- Нет. Тут никого не будет минут десять после захода солнца. Сейчас у них будет Ифтар – ночной обед, во время поста. – Она сама сдёрнула с него штаны. Сняв свои белые трусики, она позволила ему самому просунуть свой причендал. Внезапно инстинкты затмили его разум. Забыв о всём на свете, словно голодный самец, он раздвинул её ноги…

 

- Оп! Промазал, – улыбаясь смотрит она ему в лицо. Затем, она просто ковырнула пальцем на своём лобке и отклеила весь свой половой орган, словно резиновую наклейку. Её настоящая вагина была намного левей. Ошарашенный парень едва успел натянуть штаны, как сзади раздался знакомый голос:

 

- А ты думал, так просто заняться сексом в Масджид ан-Набави? – Это та женщина в фиолетовом хиджабе. Это была Минура. В её руке длинный волнистый меч. – Интересно, что скажет мой муж на этот счёт.

 

- Она совратила меня, – растерянно оправдывается Николай.

 

- Грязное животное, – одевает та свои шорты. – Вроде из цивилизованного мира. – нахально бурчит на него незнакомка. Минура подняла свой клинок и тщательно осмотрела его с двух сторон. Внезапно… лезвие оказалось в теле, даже не пронзая его. Словно этот момент был пропущен. Она стояла и держалась за рукоять. Меч входил под солнечное сплетение и выходил из спины, сантиметров на тридцать. Кровь медленно стекала по его одежде.

 

- А со мной передёрнуть не желаешь? – другой рукой, она опять сдёрнула хиджаб и взмахнула своими длинными, волнистыми волосами. Парень еле выдавал неразборчивый стон. От её головы чувствовался приятный аромат, даже сквозь ужасную боль. – Она резко выдернула свой меч и бросила его прямо перед рухнувшим на пол телом. Кровь хлынула из него ручьём. Он ещё шевелился, но не мог даже сдвинуться с места. – Ты забыл, кто ты есть на самом деле. – наклонилась она к нему. – Ты забыл, почему ты взял себе имя Цзума. Ты забыл, как они издевались над тобой. Твоя боль не сделала тебя сильнее. – Она макнула свою руку в лужу алой крови и обмазала о его лицо. – И лишь в религии ты найдёшь спасение. Этот день войдёт в историю. Наконец, они поймут цену своей ошибки. Отныне, ты не Николай Цзума. Отныне, ты шейх Диа… Диа Муспирини. Я приказываю тебе отомстить за себя. – Парень уже перестал шевелиться. Его глаза смотрели в одну точку. Она подняла его голову и лизнула щеку. Вся кровь начала затекать обратно. Она втекала прямо в место пореза. На его лице вылезли чёрные вены. Всё лицо покрылось чёрными пятнами. Рана полностью исчезла, но он не подавал признаков жизни.

​

                Странные звуки раздались в голове. Похожие на удары дефибриллятора. Пших! Пших! Мутная картинка ни как не соберётся в глазах. Он летел. Он чувствовал, что летел на большой скорости. Это был пассажирский летатель. Рядом сидели неизвестные люди. Они копошились в его теле. Подняв голову, парень увидел, что всё его тело покрыто какой-то эластичной плёнкой. На груди приделан механизм, в виде небольшой железной пластины, с синей мигающей лампочкой. Он не чувствовал ничего. Не одной клетки своего тела. Подняв руки перед лицом, он запаниковал:

 

- Что со мной? Где я?

 

- Успокойтесь, мой повелитель, – раздался голос одного из людей. Он, как и все остальные, был в красной мантии и внимательно следили за состоянием тела. – Мы летим домой.

 

- Какой домой? – словно замороженный заплетается язык. – Похоже, он больше ничего не помнит.

 

- К вам домой. – отвечает неизвестный. Наконец, в глазах перестало двоиться. Передним сидели арабы, одетые как бедуины, только в красном. Чёрные густые бороды, без усов. А на головах, поверх платков короны с редкими высокими прутьями. – Мы спасли вам жизнь. – продолжает тот. – Через пять минут этот восстановитель полностью приведёт в порядок ваш организм. – Он посмотрел в окно. За большой стеклянной дверью мелькали облака. – Лететь нам ещё минут десять.

 

- А куда мы летим? – с меняющейся интонацией еле выдавил он.

 

- В славный город Аль-Кунбад.

 

- Я не знаю такого. – недоумевая, пытается сесть он.

 

- Не шевелитесь, пожалуйста, – положил на него руку этот мужчина. – Наши владыки доверили вам этот город в управлении. Теперь вы главный заседатель. Наш имам и просветитель, великий шейх Диа Муспирини.

 

- Что? Я? – он начал ощупывать себя со всех сторон. Увидев маленькое зеркало на потолке, он обомлел от ужаса. – Почему я чёрный? – его глаза на половину вылезли из орбит. – Что с моими глазами? Почему я не чувствую своего тела?! – Корабль приземлился в центре Екатеринбурга. Они сняли с Николая эту клеёнку и выпустили на улицу.

 

- Наши воины уже ждут вас, – они закрыли дверь и куда-то улетели.

 

- О, гы-гы-гы, вот это прикол, – стоят возле лавочки на тротуаре удивлённые гопники. В их руках были бутылки пива. Они ели семечки и о чём-то переговаривались. – Ауе, братишка! – крикнул один из них, идущему одному парню. – Эй, я тебе говорю, ты, с чёрной мордой! Подойди сюда. – Средь бело дня, они намекают пояснить за внешность. Он остановился и посмотрел на них. – Фарту масти, я рву пасти. – подошёл самый блатной из них. – Слушай, парень, тут это, пацанам надо помочь на зоне.

 

- И, в чём проблема. – собирается он пойти дальше.

 

- В смысле в чём? – он тряхнул своими семечками ему в лицо. – Я же только что сказал, пугало ты крашенное. Доставай, чё есть. – Пощупав рукой у пояса, Цзума выхватил обычный боевой пистолет и стрельнул тому прямо в живот. На улице раздались крики. Прохожие разбегаются по сторонам. – Он подошёл к дерзиле и пнул его пару раз в бок:

 

- Передай пацанам, что таких животных, как вы я вырежу всех до единого. – По верх рекламных вывесок и городских плакатов наклеивались радикальные религиозные призывы. Армия боевиков, неподалёку захватили ещё одну толпу гопорей. Они кидали их в кузов своего пикапа. А в этом кузове была мясорубка. На землю, длинными полосками стекал жирный фарш. Другие солдаты взяли лопаты и ради забавы стали кидаться этой массой в мимо проходящих людей. Город стал преображаться. Все некрасивые дома сносили, а на их месте, инженеры ИПО, а точнее их наёмники, возводили небоскрёбы по технологии универсального кодирования. Когда люди решили пойти на демонстрации против произвола, их просто вырезали, в прямом смысле. Длинными острыми мечами, Королевский отряд раскромсал всех на части, вместе с полицией и спецназом. Они поняли, что связались с нечеловеческой силой. И с тех пор, даже открывать глаза боялись без разрешения.

 

- Но сейчас-то всё хорошо. – успокаивает его Сэм. – Твоё лицо не чёрное, значит, проклятие спало.

 

- Боюсь, в эти проклятия никто не поверит, – они шли вдоль пышного зелёного сада. – Я и сам не верю в них. Это же был я, и никто не заставлял меня это делать. Я не отдавал отсчёт своим действиям, но, я помню всё, как ясный день.

 

- А я верю. Эти ублюдки завербовали тебя.

 

- Но почему они не завербовали тебя? – они остановились возле уличных сидений с голубыми зонтами. – Они не упустят такую ключевую фигуру, как ты. Им нужны люди вроде нас, и они это признали.

 

- Я уже был там… - присел, спрятавшись от солнца Сэм. – Я был в Мекке. И встречался с Мохаммедом Аль-Бальхиром, вторым пастухом. Он ничего со мной не сделал.

 

- Не может быть, – присел рядом Николай. – Если ты встречался с ними, значит дело уже сделано. Ты уже работаешь на ИПО, пусть даже не осознавая этого.

 

- Нет. Думаю, мне просто повезло, что я не встретил таких озлобленных созданий, вроде этой Минуры. Мы общались только с ним, и никто нам не мешал, вроде бы. Но, мы так и не договорили… - чешет подбородок, вспоминая подробности встречи Сэм. – Я улетел от них без предупреждения, и они устроили погоню. Они могли убить меня, но, почему-то отпустили.

 

- Это странно, – всматривается вдаль Цзума. – Почему меня не отпустили? …Они не люди. Они знают слишком много. Больше нас и даже больше, чем Джузип. Если им и нужна наша помощь, то лишь в роли сторожевых собак, не более.

 

- И ты так спокойно говоришь об этом? – возмутился Сэм. – Нужно бить тревогу. По всей грёбаной вселенной! Мы должны убедить в этом Шарвей. А они по цепочке раскачают эту колыбель. Пока наконец, мы не приткнёмся к истоку всех этих явлений.

 

- Зная, их предвзятое отношение к нам, это будет сделать не просто.

 

- А у нас есть выбор?

 

- Выбор есть всегда. Не нужно ограничивать себя.

 

- Брось, ты видишь альтернативу?

 

- Поговорить с Купилабой, если он ещё директор. Что вы как дети бегаете друг от друга? Пусть объявит ультиматум, заморозит активы. Неужели он не понимает, что в таких условиях бизнес скоро накроется?

 

- Он открытым текстом послал нас в задницу. Я не хочу иметь дела с этим клоуном. Он из другого теста. Он не даёт творческой свободы, понимаешь. Заставляет выполнять только поставленные им задачи. Но, у нас так не принято. Мы не его подчинённые. Нам не нужны боссы. Тем более, он довольно туповат. Я бы не взял его в свою команду, даже если бы он не был придурком. – Смеётся Сэм. – Сейчас у него другие проблемы, – снова сделал серьёзное лицо. – Они судятся с государственными органами по причине организации монополии. Целая юридическая война, без преувеличения. Армия адвокатов с одной стороны и армия обвинения с другой. Это выглядит забавно со стороны. США из кожи вон лезет, чтобы их засудить. Они даже меняют законы, каждый месяц принимают новые законопроекты, но это им не помогает. Те умудряются выходить сухими из воды. Даже, наоборот, заставляют власти идти на уступки. Например, им разрешены продажи по заниженным и фиксированным ценам в некоторых сферах услуг. В Шарвей нам поставили условия не нарушать законодательство и не настраивать общество против себя. Но, у нас всё с точностью до наоборот. Люди ненавидят нас. И правильно делают. Такими темпами, через пять-шесть лет, рынок будет полностью принадлежать Констант. И они не скрывают, что хотят захватить его. Оставив наше общество без гроша, Джузип перейдут на другие планеты. И так, по цепочке, союзы разоряют всю вселенную. 

 

- Проблема отсутствия конкуренции очевидна, – продолжает Николай. – Людей знающих концепцию нового кода очень мало. И все они в одной тусовке. Остальные производственные этапы, не столь важны. Нам нужно подготавливать новых кадров, но, мы не делаем этого. А почему? Внедрять код не так трудно, согласись. Мы справляемся. У нас полно других интересов, помимо подготовки новых спецов. Лишнего времени вообще нет. Лично меня никто ничему не готовил. Я делаю то, что хочу. И лучше я буду осуществлять свои новые мечты, чем мусолить одно и то же. Благодаря такому подходу, я очень много сделал, за эти годы. Узнал множество новых вещей. Может и ты поделишься открытиями?

 

- Конечно, – смеётся Сэм. – Я тоже не страдал фигнёй, понимаешь ли. Это всё из-за тебя, если что. Все замкнулись в себе. Ты настроил так всю команду, в том числе и Азана, когда был директором. Ты внушал нам, чтобы не останавливались на достигнутом. «Двигайтесь только вперёд. Развивайтесь в своих направлениях. Не суйтесь в зону чужих интересов. Не тратьте время без причины, на объяснения того, что уже знаете. Сами планируйте и сами решайте».

 

- Было такое. Помню. Тогда я думал, в кротчайшие сроки совершить максимальный рывок, чтобы никто не успел затормозить нас, в целях своей выгоды.

 

- То было лучшее время. Сейчас, вся эта суета с Констант изрядно вымотала меня. И, в отличие от тебя, у меня почти не было свободного времени. Но, как ты знаешь, по тому сообщению, что я вывел на все портативные устройства, я применил новую последовательность. По мне, вполне органичную, даже чтоб выставить на продажу в союз. Видимо есть ещё порох импровизировать на ходу.

 

- Что ж, рад за тебя. Мы вольны выбирать свои дороги. – Ники достал свой гаджет, и внимательно читает с экрана. – Это я насчёт Констант. Я отдохнул от вас, и сохранил бодрость духа. Здорово вы, конечно, придумали с Самоанским офисом. Но, не думай даже, что я вольюсь к вам. За последние годы, я стал более счастлив, чем когда-либо. Я выпустил весь гнев и все обиды. Я написал интересную штуку. Вот зацени, эту хрень купили в Пхэйт на космическом рынке, – он показывает ему своё устройство. Непонятный набор цифр и букв. – И это не единственное, что я продал. Думаю, у в этой архитектуры ещё очень большой потенциал, и её ещё можно использовать в дальнейших разработках.

 

- Ну, объясни, что может быть таким грациозным, – всматривается в незнакомый код Сэм.

 

- В чём суть, – начал Николас. – Мы постоянно пытаемся ускорить процесс выполнения кода. Или, как сказали бы юзеры традиционного кодирования – ускорить компиляцию. Так вот. С тех пор, как наша универсальная система стала универсальной, мы ускорили её в неимоверное количество раз. Но, она всё равно не максимальна. И, как ты знаешь, выжать максимум невозможно, до тех пор, пока не привяжутся все существующие комбинации. Я просто заставил работать систему в двух направлениях. Ряды расхождения можно заведомо считать, как сходящиеся, в ещё не существующем решении. Матрица состоит из соприкасающихся вершинами тетраэдров. Они имеют два направления возможного начала. Если ты разбивал их. Первое направление – это первый сдвиг. Оно задаёт параметр относительного движения. Второе направление всегда меньше, если двигаться из любой другой вершины, навстречу первому сдвигу. Это значит то, что мы можем считать второе направление, как продолжение первого. Понимаешь? Эти условия не входят в первоначальные. Они имитируются по соотношению прямого и обратного положения фиксированных величин. Проще говоря, я сделал любое направление движения правильным, на уровне конкретных последовательностей.

 

- Просто взял два противоположных начала и увеличил систему, не входящую в условия. Смотри-ка, а ведь я делал почти так же, только вручную, – взял его гаджет в свои руки Сэм. – Я создавал искусственные условия. То есть последовательность для них. И решение вне системы тоже входило на несколько этапов вперёд, конкретизируясь при выводе. Когда независимые уравнения замыкались в общую цепочку.

 

- Детский сад, – иронизирует парень. – На самом деле у нас четыре начала, как ты знаешь. – Понятно. Я образно говорю.

 

- Выходит, я превзошёл тебя. – Встал с сиденья Николай. – Пора думать, как объединить направления в единичном расширении.

 

- А кроме этого, ты ещё что-то сделал?

 

- Нет. По-твоему, этого мало? – Я заработал миллиард Нупий только на этой херне.

 

- Да мне плевать на заработки. – Сэм тоже встал, и они пошли в сторону своих летателей. – Ещё напомни, что ты самый богатый в мире. Я вгрохал два миллиарда в проект Патоген17 и ещё пол миллиарда в парочку интересных проектов. А что толку сидеть на этих деньгах? Я занимаюсь познанием и нововведениями, а не бессмысленным бизнесом в отличие от Джузип и нынешнего гендиректора. Возможно, когда-нибудь я стану банкротом, но для меня важней покончить с теорией алгоритмов, чем считать нули банковского счёта.

 

- Узнаю старого доброго Сэма. Энтузиаст. Даже в Шарвей не покончили с этим, куда ты лезешь, – возразил Цзума. – Для меня деньги тоже не в приоритете. Просто, меня обеспечивали ИПО и мне некуда их было тратить.

 

- А что тебе Шарвей? Равняешься на них? Ты вперёд их загнал разносторонние условия в Пхэйт. Выходит, они тупицы, такие же, как и люди.

 

- Да уж. Ностальгия. Помню, как мы потешались над людьми за их неординарные умственные способности. Бедолаги до сих пор, наверное, в SLR компилируют. Не перестаю удивляться, как они пользуются этими библиотеками? Это ж на сколько нужно не понимать, что ты делаешь. Оптимизировать точки взаимодействия, но не оптимизировать маршрут. Это всё равно, что пытаться выкопать яму, тыкая в землю черенком.

 

- Ага, не желаешь преподавателем пойти в Калифорнию. Там как раз изучают самые азы.

 

- Да пошли они нахрен, – остановился у своего судна парень. – Я ни за что не буду обучать кого-то, чему-то, если это не поможет мне в выполнении моих задач. Лучше скажи, куда мне сейчас ехать. – Чувствую на Самоа, меня не особо заждались, а возвращаться во мрак я уже не думаю.

 

- Это даже не обсуждается, приятель, – похлопал его по плечу Сэм. – Мы едем ко мне домой, там тебя ждёт офигительный сюрприз. Мы собрали эту треугольную сетку и внедрили в неё самоуправляемую комбинированную биоструктуру, с исходниками прототипов, с функцией обмена, как говорит Мандэсо. Это любые живые организмы с обменом энергии. Образец B1A1. Он может генерировать несуществующие решения, как в генах, так и в нейросетях, в физически не привязанной области. Но, один чудик, вроде как из ИПО, поделился с нами вирусами серии «Лампа». Не спрашивай менякто это, и зачем он это сделал. Файлы уже скинуты. Мы изучим их и реконструируем. Думаю, с их помощью, без преувеличения, можно выйти на новую ступень эволюции.

​

​

​

​

 

Обратный отсчёт

 

 

          Постепенно, мир погружается в безумие. ИПО по большей части суши распылили волшебные вирусы, двух модификаций. Он сводил людей с ума и заставлял делать то, чего они никогда бы не делали. Он опьянял и зомбировал, превращая людей в инструментальные, полностью контролируемые объекты. Задавая любу модель поведения, физическое состояние и даже способ мышления. Взгляды людей, их настроения и возможности, можно было менять в любое время. Это настоящая мечта дядек в пиджаках. Пусть, религиозные фанатики из Арабской губернии остались не тронуты. Но, они искренне верят, что внезапно затуманенный рассудок человечества – есть кара господня. Они не нуждаются в трансформации сознания, и только поэтому не подверглись ей. И только поэтому, кажутся самыми вменяемыми. Они не представляют угроз для своих повелителей. Непонятно, кем были разработаны чудо действенные вирусы. Людьми или вселившимися в наш мир сторонними силами, но их технологические инструкции явно отличаются от стандартного общепринятого кода. Архитектурная система, настолько странная, что для неё даже не нужен компьютер. Управление и загрузка осуществлялись прямо в сознании пользователя. Алгоритмы забивались при поглощении разных материальных частот, в виде изображений, прослушивании звуков и представлении образов. Такой метод программного построения не используют не на одной планете, известных космических союзов. И сотрудники Патоген17, в ожидании побыстрей изучить новую схему, прибывали в некоторой растерянности. Им понадобились все силы компании, чтобы продолжить дальнейшие исследования. А тем временем, под воздействием инфекции, восточную Европу, уже с головой накрыла сказочная реальность.

 

 

 

19 февраля, 2034

Хельсинки, Орден Тамплиеров.

​

​

                   Герман Львович спрыгнул со своего воронова коня. Он со свитой остановился в саду у центральной церкви. К нему на встречу идёт мужчина в деловом костюме. Сам Герман одет в чёрную кожаную куртку и норковую шапку. На нём маленькие прозрачные очки и длинная седая борода.

 

- Не холодно тебе в февральские морозы? – сразу спросил его своим звонким голосом пожилой, но довольно резвый мужчина.

 

- Нет. Ради вас и голышом можно выйти. – с финским акцентом отвечает мужик.

 

- А ты не дерзи, а то в кандалы залезешь. А может и вовсе, как твой предшественник, в темницу попадёшь. Вы теперяче батраки, а мы – хозяева.

 

- Не надо, пожалуйста. – они идут по снежному саду ближе к зданию церкви.

 

- Хорошо тутака у вас. – Смотрит по сторонам мужик в кожанке. – Красиво… У нас на Руси тоже ничего. – они остановились у входа. – Жалко, не могу я зайти сюда. Не православная это церковь. Нечистая.

 

- Так, окочуритесь же здесь, царь батюшка. – мужик в пиджаке уже трёт свои покрасневшие руки, втянув плечи от холода.

 

- Не боись, – улыбается Стерлигов. Сейчас мне сын позвонит, и мы поедем в отель. – А ты давай, решай уже. Когда наш чистейший мёд брать будете?

 

- Не нужен нам ваш мёд, как же вы не понимаете! Почему батьку Николаи можно отказаться, а нам нет? Вам, что денег не хватает? – уже открыл дверь храма местный депутат.

 

- Они ответственны за «Картофельную долину» (бывш. Белоруссия). – обратно закрыл дверь Герман. - И потом, он ещё не опытен. Его отец, с пелёнок готовил к престолу, но сам довольно рано ушёл из жизни… Это ему божья кара. – машет пальцем бородач. – За химикаты, которые они добавляли во всю свою продукцию и травили нас! В общем, не суть. Николаи Лукашенко несёт большую ношу. И это не смешно. Они уже сейчас могут прокормить весь Орден! Понимаешь? Причём, теперь уже натуральной продукцией.

 

- Ладно, ладно. Можно я зайду? – не отпускается он от дверной ручки.

 

- Быстрей, а то выпустишь духов нечестивых. – пнул ногой захлопнув за ним ворота Герман. – Доходяга. – поправив свою шапку, Львович сам набрал сыну на своём шестнадцатом айфоне:

 

- Ну где ты там? Сельдь мой, дорогой.

 

- Едюу, папа, едюу! – раздался медленный, громкий голос с ветром на перебой.

 

- Слюнки сплюнь, опять речь не связанная. – подходит он к своему коню.

 

- Можить хоть зимой на машинах будем ездить?

 

- Ну коготи собирашь околёсную! Терпи казак. Атаманом станешь. Чё баба, что ли? Колдуны, проклятые придумали машины. Я как-то из Слободы приехал и ничего. Тебе из Петербурга то, пять шагов, четыре ската, три ползка, два переката. Так что давай, крепись. – Он положил трубку и оседлал своего чёрного коня, выехав на одну из центральных улиц. Там ездили только повозки. Никаких машин. Увидев его, люди разошлись по сторонам, длинными колоннами выстроившись в обочинах.

 

- Слушайте меня, мракобесы! – обращается он к народу. – Вы последние, кто не принял нашу святую клятву ордена! Я не хочу пугать вас. Не хочу убивать. Вы не хотите быть с нами. Не хотите покупать наш мёд. Не хотите отключать электричество. Я что с вами торговаться буду, что ли? – позади него, так же на лошадях ехали солдаты. Одетые, как казаки и богатыри. У кого-то были копья, сабли, шашки. У кого-то ружья и даже автоматы. – Меня вы не боитесь, так побойтесь бога! Я лично приехал к вам, чтобы последний раз попросить по-хорошему. – На перекрёстке, он повернул на другую улицу. Там, во всю дорогу стояли три креста. Высокие, метров пять каждый. К ним привязаны люди.

 

- Что вы творите! Варвары! – увидев Стерлигова заорал один из узников. Тот молча поправляет свои очёчки. Борода Германа покрылась инеем. Он подъехал к своим воякам и спрыгнул с воронова коня.

 

- Может отпустим их, ваше сиятельство, – обращается местный Фин.

 

- Что они сделали? – спрашивает Герман.

 

- Украли, – отвечает мужик в доспехах.

 

- Кого? – дёрнув голову кверху, справляет с него Стерлигов.

 

- Луку мешок. – поправляет каску служивый.

 

- Один?

 

- Да хер его знает. – нахмурился он. – Может и больше.

 

- А эти двое? – махнул Герман головой, подразумевая остальных узников.

 

- Помылись.

 

- И что? По нашей вере можно мыться.

 

- Ну, то есть, они побрились.

 

- Другое дело. Так бы и сказал, – смотрит он на нечисть, в телах привязанных крестьян. – Казнить, нельзя помиловать. – приказывает вожак в чёрной кожанке.

 

- Ну их подставили. Это же мои братья. Да вы словно еретик! – не выдержал другой мужчина. – Даже разобраться в ситуации не хотите. Неужто ни капли жалости в вас не осталось?

 

- На кол его посадить. – обратился Герман к солдату.

 

- Что? – недоумевая тот смотрит на схвативших его за пазухи здоровяков.

 

- Чтоб другим неповадно было. – поглаживает он свою бороду. – Как говориться, кто на праведных клевещет, тот в аду пущай трепещет.

 

- Ошибаетесь, – смеётся один из солдат. – Там говориться, кто на праведных клевещет – тот умом своим не блещет.

 

- Так, ты это, не указывай, как правильно. К стенке его поставьте, – указал он на солдата.

– На горох что ли? – продолжает улыбаться тот.

 

- Расстрелять конечно, какой горох? Он мои слова сомнению подвергнул. – Солдат засуетился.

 

- Это же шутка? – спросил другой охранник.

 

- Шутки — это грех. – потоптавшись на месте, обратился он к нему. – И его рядом поставьте. – отмахнулся от него Львович.

 

- За что? Вам что и слова сказать нельзя? – он готов уже наброситься на своего господина. Но, его тут же схватили другие охранники.

 

- Слово можно. Только доброе. А из ваших хойл, окаянных, мерзопакостных, сам сатана говорит. – Ушёл от них Герман.

 

- Уважайте чувства верующих! – крикнул на них казак на коне, размахивая саблей. – Так уж повелось, что шибко мы чувствительны. – улыбнулся он, глядя в след уходящему командиру. Стерлигов обернулся, и пригрозил ему пальцем. Фина и двух солдат казнили на этом же месте. Привязанных к крестам, распяли длинными копями, пронзив их в самое сердце.  За городом стояла большая армия. Их предводитель – патриарх Сельдь Христос Воскресевич поднял свою руку, дав приказ остановиться конной гвардии. Он одет в тёплую бурую шубу с толстым белым мехом у воротника и вдоль пуговиц. Леопардовая накидка сверху и белая меховая шапка, вшитая в золотую корону. Длинная, достаточно узкая, небрежная чёрная борода. И высокие кирзовые сапоги с подковами. Он смахивал на знатного купца 19 века. Позади везли повозки со старинными пороховыми пушками. Он присмотрелся в даль и увидел скачущего к нему отца, в сопровождении нескольких всадников.

 

- Ну, что там? – спрашивает его патриарх.

 

- Плохо всё. Для них… - тоскливо посмотрел в сторону города, отец. – Ну, как хоть доехал-то? Не замёрзли руки в шиншилловых рукавицах?

 

- Нет, – с насмешкой вытирает сопельки Сельдь.

 

- Ну и слава богу. – Герман поправил очки и подъехал к главному воеводе, что стоял слева от сынишки. – Здравствуй, Макар Петрович. – Тот молча кивнул ему головой. – Давай приказ заряжать пушки.

 

- Они отказались? – спрашивает патриарх.

 

- Разумеется. Глупые вопросы. – Войны распечатали все повозки. Они выкатывают сотни больших деревянных бочек. Вскрывая их кинжалами, что думаете там было? Порох? А вот и нет. Там был мёд. Густой, застывший на морозе мёд. Из задних рядов выпрыгнули хозяюшки. Они затопили свои большие печи, привезённые на санях из самой Слободы, и давай месить тесто, разослав тряпки прямо на земле. Затем они обляпывали пушечные снаряды этим тестом. Солдаты уносили их прямо в печь. – Не жалейте дрожжи! – верещит Сельдь. – Добавляйте им дрожжи! – повторяет Герман. Спекшиеся снаряды кидали в бочки с мёдом. Когда мёд делался жидким, от высокой температуры, они, наконец заряжали эти липкие, хлебные шары в пушки. Фитили уже горят.

 

- Целься! – кричит воевода подняв правую руку. – Крестьяне нацелили орудия прямо на церковь. – Огонь!! – десятки выстрелов, последовали один за другим… Вот так вот, великий князь Срерлигов со своею православной свитой взял непокорный Финский город, официально давно входящий в Орден Тамплиеров – православных освободителей. Не легко контролировать исторически не связанные земли. Но война войной, а распыляться долго тут нет смысла. Герман назначен главным пастырем от ИПО. И теперь никто не может ему перечить. Земледелие – его мечта. Он до сих пор не мог поверить, что получил реальную власть. Теперь, он может воплотить все свои задумки. Внедрить их в новую, сверх продвинутую экономику. И первым своим указом, в две тысячи двадцать пятом году, он издал указ «о вольных хлебопашцах». По его глубокому убеждению, мир страдает от колдунов учёных. Потому, что они «проклятые». Хотя, на самом деле, не только поэтому. От части он прав. Его не устраивало то, что человечество губит само себя со всей этой промышленной зависимостью. Из-за добычи нефти почти исчезли запасы пресной воды. А из-за китайских заводов, углекислый газ изменил климат. Леса исчезали, животные вымирали, а политики требовали ещё. Этим тварям нет оправдания, не для одного здравомыслящего человека конца двадцатых годов. Но превращать идею в фанатизм, какой бы правильной она не была, не принесёт нужных плодов. Напротив, со своими радикально православными взглядами, в нулевых и десятых годах, Стерлигов лишь отталкивал нормальных людей, вызывая насмешки. Впрочем, его взгляды не изменились и сегодня. Он полностью отказался от всей техники, кроме смартфонов и компьютеров. И то, они есть только у правящего персонала, чтобы иметь доступ в интернет, и быть на связи с Аль-Маккой.