На голову наматывается несколькими слоями ткань, затем, последний декоративный слой – украшения. Сверху, во все стороны торчали золотые прутья, на концах которых, привязаны белые, полупрозрачные ленточки (обозначающие уровень духовного познания жреца). Их было семь. Он махал белым посохом, и низко кланялся довольной толпе. Его чудесный посох, не обладал магическими свойствами, как некоторые полагали, однако стоил отдельного внимания. Произведён он, из прочнейшего клюва редкого кита ремнезуба, В самом низу, на конце, есть утолщение, из которого торчали в разные стороны изогнутые, острые крючки, необходимые для пронзания чего-либо, или кого-либо, но не в корыстных целях. В верхней части, декоративная объёмная, светящаяся форма. Эта форма, как чаша или кадило, дымилась густым серо-зеленым паром, с ароматами душистых трав. На жреце, одет роскошный длинный плащ из меха гепарда, тянущийся до самых каблуков, сделанных из чистых рубиновых алмазов, его неприметных на первый взгляд, красных сандалий.  После затишья, начал говорить:

 

– Я согласен, с каждым словом, сказанным нашим царём! Святыни должны возглавляться глубоко верующими людьми, коим я себя считаю, с самого детства. Ходить в долину Рохвем, за двести двадцать километров, долго и опасно. Вы можете забрести в проклятый лес, вас могут растерзать дикие звери или варвары мелких племён. В конце концов, нахмау, просили с нашего правительства дань, за использование храма Бирхаттена. Теперь, будет всё иначе. Этот храм, каждый день открыт для каждого жителя города. – Его ноздри, узкого, горбинкой изогнутого носа, сильно расширились, а вытянутое лицо, с узкими скулами, взмокло от волнения. Сегодня, Сальсырель впервые выступал на публике. – Вы так же можете покупать наши ритуальные товары и услуги, но молиться и присутствовать можно бесплатно, – продолжил он. – Для членов высшей духовности, на любой товар скидка двадцать пять процентов, а на услуги, пятьдесят процентов.

 

– Рекламу у меня купишь потом, – дал в бок ему локтем Нарус. – Я скажу своим художникам, они нарисуют тебе большие плакаты. Иди уже открывай врата, пока толпа в экстазе. Упустишь момент, и они тебя прихлопнут. Чтобы заводить публику, каждое твоё слово, должно быть харизматичнее и краше предыдущего, иначе они заскучают. Кстати, можешь записаться на ораторские курсы к моей сестре, там тоже действует скидка для жрецов, – улыбнувшись, он переглянулся со своей женой, и вторым сыном Катаром.

 

– Я польщён, вашими советами, мой царь. Но, приберегите их для своей жены, которая весьма не эффективно распоряжается городскими финансами, – с ехидной ухмылкой, ответил он на упрёк в свой адрес. – Кстати, сегодня ваш старший сынишка, в тайне отправил безымянную книгу в долину Шелбера. Думаю, не один из советов, не одобрит его инициативу, – сняв свою искусственную улыбку, он направился в сторону створчатых колонн, у основания храма.

 

– Этого не может быть. – Нарус в недоуменнее прищурился. Подняв свой взор к небу, он, молча, покачал головой.

 

Пятеро солдат, осторожно бредут по тропическим зарослям, в шестидесяти километрах к северо-востоку от Вайелона. Они защищены современными, лёгкими доспехами из титанового сплава и вооружены маленькими, но убийственными арбалетами. Оборачиваясь по сторонам, рыцарь с кожаным рюкзаком за спиной, особенно насторожен. Пугаясь каждого шороха, раз за разом, он взводил курок, в попытках обнаружить цель. В этом зелёном тропическом оазисе невозможно что-либо увидеть. На ветвях высоких деревьев сидели гигантские удоды и многоцветные лорикеты, отвлекающие внимание своим порханием. Из кустов, то и дело выбегали павлины. Отдалённые крики диких обезьян и попугаев, были тревожными. Здесь явно, кто-то есть. Внезапно, хрустнула ветка одного из деревьев. Это зелёная змея, ухватила жёлтого слизня, так сильно похожего на банан. Вздрогнув, от неожиданности, сразу трое солдат, тут же нацелились на проклятую змею. – Всё в порядке, – выдохнул тот, что с рюкзаком. – Идём дальше. – Только они опустили свои арбалеты, как из кустов, в них полетели красные иглы. Это первобытные племена диких семитов. Кочевников, постоянно мигрирующих с северной Африки. Дуя в длинные тростниковые трубки, они безжалостно  пуляют в незнакомцев, маскируясь за огромными папоротниками и кустах, с трёхметровыми листьями гуннеры. Отравленные иглы из ядовитых кактусов не достигают своих целей, хотя шеи солдат были открытые. Дикарям стоит поучиться меткости. Вычислив их передвижения, рыцари застрелили сразу двоих. И, тут, на длинных лианах сверху пролетает ещё трое, уже вооружённые копьями, но в том же отрепье, коварные охотники. Пронзив одного из солдат, прямо в лицо, он соскочил с одного дерева на другое, как мартышка. Ускользнуть ему не удалось. Вовремя увернувшиеся от ударов, его товарищи пристрелили сначала своих обидчиков, а потом и того бубуина, на дереве, который успел, что-то квакнуть на своём, и всё их племя, находившееся неподалёку, ринулось сюда. Поняв, что дикарей слишком много, четверым солдатам, пришлось оставить своего истекающего кровью приятеля, даже не осмотрев его, и, в поисках спасения мчаться, отсюда что есть сил. Вынув свои сабли, они отчаянно прорубали путь, раскидывая листья и листья по сторонам. Через минут пять, голоса аборигенов стихли. Кажется, они потеряли их. Ещё бы, в этих покрытых мхом камнях и корягах невидно даже, что творится у тебя под носом, а влажная, земля с карстовыми воронками, ещё усложняет передвижение. Чуть передохнув, собравшись с силами, Вайелонцы продолжали бежать, пытаясь оставаться незамеченными. Немного погодя, лес стал более проходимым, но это не облегчило им путь, потому, как дальше, на их пути опять были люди. Оказавшись в окружении, у солдат уже не было выбора. Либо прорваться вперёд, либо отступать. Первый вариант был более привлекательным. Возвращаться в трясину к прячущимся дикарям совсем не хочется. Уж лучше сразиться в открытом бою, где шансов победить явно больше. Хоть их и много, там впереди, в бою они не профессиональны. За всю жизнь, драться им приходилось, может только с пантерами и быками. Вайелонцы же, обучены военному делу, как никто другой. Подойдя поближе, мужчина с рюкзаком, понял, что это вовсе не дикари. Перед ними стаяли рыцари, в невероятных, стальных доспехах, полностью закрывающих из тела. А рядом с ними, на земле, стояли какие-то стеклянные купола, будто круглые, прозрачные крышки, в полметра высотой. Эту фантастическую, серебристую броню, с цветными яркими контурами, невозможно не узнать. – Эй, мы пройдём здесь? – спросил солдат ближайшего незнакомца. Тот никак не среагировал. Тут их около дюжины. А, дальше, за деревьями однозначно ещё больше. Они всюду стоят, сидят, лежат, будто в ожидании чего-то. Подойдя в упор к одному из них, солдаты были слегка удивлены. Он либо спал, либо в доспехах вовсе никого не было. Но, как можно спать стоя, в таких странных позах, да ещё и в лесу, за восемь километров от замка Шелбера? Пытаясь вглядеться в узкие щели топфхельма, они не рискнули снять с него этот пугающе прекрасный шлем. Так и не увидав признаков жизни в полностью окутывающей тела защите, они решили, что эти безмолвные стражи Шадаха находятся под глубокой эйфорией. Просто словили кайф, от растущей здесь конопли и грибов. Не зря же эти леса славятся «волшебными грибными тропами». Едва провернул эту мысль у себя в голове, солдат, что с сумкой за спиной, он тут же подбежал к стеклянным куполам. Их было так же много, как и спящих стражей. А, если быть точней, то возле каждого купола, находился один дремлющий воин, будто охраняют их. Это странное совпадение, заставило мужчину нагнуться и всмотреться в то, что находилось под стеклом. А там не было ничего интересного. Просто трава. – Серьёзно? – Он не мог поверить, что эти колпаки стоят здесь просто так, а эти стражники, случайным образом возле них заснули. Без проблем подняв одну из стеклянных крышек, он принялся ладонями ощупывать землю. Ничего. Лишь маленький засохший грибок, серый мох и острая зелёная трава.

 

– Если здесь прятали опасных насекомых или животных, то где их останки? Хоть какие-то следы? Неужели всё дело в этом уродском, мелком засохшем грибе? – он рассуждал вслух, пока его товарищи, пошли проверить, не приближаются ли к ним дикари. Сорвав гриб, он внимательно его осмотрел. Слоёная шляпка, будто наложенные друг на друга подушечки, заострялись пирамидкой, напоминая ракушку. Миниатюрная гладкая ножка, тоньше, чем у опенка. Солдат почти не разбирался в грибах и этот, пусть и незнакомый, его ничем не удивил. Мало ли на свете разновидностей. Наверное, из семейства псилоцибиновых. Засунув себе в рот, этот грибок, он глазами покосился на стоящего прямо перед ним стража Шадаха. Прибывая в сомнениях, он сначала разжевал, эту козявку, гниющую здесь уже сотню лет, а затем проглотил. Слегка наклонённая вниз голова безликого стража, резко поднялась, бросив свой взор на, до смерти перепугавшегося мужчину. Он споткнулся и упал на спину, прежде, чем понял, что его разыграли его же друзья. Незаметно подкравшись за спину Шелберского стражника, один из солдат просто поднял его голову своими руками, закатываясь диким смехом, даже, прослезившись, он помог подняться рассердившемуся товарищу. Когда тот встал, он начал в ярости переворачивать и разбивать все купола, что видел, пока не наткнулся на валяющегося в кустах стражника без шлема. Лысая прогнившая голова, лицо его тёмное и маслянистое, со впалыми скулами. Он, словно мумифицирован. Рот его широко открыт, будто нижняя челюсть вывернута, а впалые чёрные глаза, нагоняли жути. Прикоснувшись к его лицу, парень вновь вздрогнул от криков своих товарищей. Обернувшись назад, он обомлел, увидев, как они уронили одного из стражей, толкнув его на землю, словно манекен. Они увидели что-то интересное на месте, где тот стоял, и горячо обсуждали это. Подбежав к ним, солдат с рюкзаком, пытался понять, в чём дело. Увидев следы, где стоял окаменелый воин, он, просто молча, выпучил глаза. Углубления от стоп, были заполнены грязной водой. Из них торчали длинные, тонкие белые нитки. Связанные между собой как сети, они врезались прямо в стопы безликому стражу. Словно электрические провода, подключенные к прибору. Вот только, кто здесь прибор? Подземная луковица, высасывающая все жизненные соки из трупа, или воин Шадаха, питающийся энергией земли? Сначала, солдат хотел оторвать эти полупрозрачные корни, или, как их ещё назвать, но потом, решил сдвинуть с места другое, лежащее тело, чтобы сравнить. Там было абсолютно, то же самое. Лежачим стражам, белые волокна врастали прямо в тело и голову. Собираясь уже уходить, ради интереса, один из солдат вырвал горсть этих тонких червей, скрепляющих тела с почвой, чтобы понять, насколько крепко они держаться. Держались они очень крепко. Как лески, зажатые между тисками с обеих сторон. Но, только стоило ему отсоединить странные ростки, как Шелберские доспехи засветились разными цветами и соскочили на ноги. Словно робот, с только что включившейся батарейкой, он совершал резкие, неуклюжие движения, будто привыкал к своему телу. Фыркая и чихая, он вытянул вперёд свою руку, и поманил к себе того, что с рюкзаком:

 

– Давай книгу, – раздался его грубый, приглушённый голос.

 

– Мы несём её наместникам Шелбера, – испуганно и не понимая, что происходит, снимает с себя рюкзак посол из Вайелона.

 

– Я передам. Возвращайтесь, откуда пришли. Считайте свою миссию выполненной. – Он схватил кожаную сумку, даже не проверяя, что в ней находится и, завис, глядя на них, просто замер, как статуя, будто снова пустил корни.

 

– Прочь, – пятится один из солдат, хлопнув другого по плечу. – Лучше, обойдём это место. – Оставив книгу, они вышли с этой жуткой поляны и поднялись в небольшую горку. Местность стала более сухой и каменистой. Травы значительно меньше, а деревья не такие большие. Подойдя к гигантскому, рассыпчатому камню, заостряющемуся вверху, характерными выступами, как корона, они поняли, что пришли. Чёрные стены замка Шелбера, неизменно стоят в этой скалистой местности. Беспрепятственно войдя в полуоткрытые ворота, создавалось впечатление, что сюда пришла чума. Не единой души. Мрачные, полуразрушенные заколдованные башни, время от времени двигающиеся и искривляющиеся, живут своей жизнью. Огромные, овальные, серые кольца выстроены в замкнутом ряду, вокруг каменной треугольной пирамиды, парящей в воздухе. Синие, светящиеся прожилины, в серой плите, тянутся по всей поверхности дороги. Огромное, сетчатое здание, на половину встроенное в скалистый холм, когда-то было царским дворцом. Из него тянулось сразу несколько, переплетающихся друг с другом башен и мостов, с разнообразными нереально сложными контурами.

 

– Мне описывали этот замок, как в сказке, – полушёпотом говорит один солдат другому. – А ведь он такой и есть. Сон, ставший реальностью. – Тот лишь молча, кивнул, с открытым ртом вглядываясь в разветвляющиеся, конусовидные крыши, тянущиеся в самое небо. Увидев их в гигантское открытое окно, мужчина в чёрном плаще, выпрыгнул с высоты около двадцати метров, как пуля, ускорившись в падении, он мягко приземлился на бетонную поверхность. На голове его квадратная шапка, и каменная маска, такая же, как когда-то была у Апролда Рифта. Уверено шагая в сторону заблудившихся осирисов, вокруг него раздавались отдалённые, неразборчивые речи. Хлюпающие и скулящие, словно голоса преисподние. Встретив заявившихся без предупреждения гостей, он любезно принял их, предложив по чашечке кофе. Те, не отказались, после тяжёлой дороги. Пройдя в пустынный торжественный зал, они сообщили о целях своего вынужденного визита, о том, что наткнулись на диких семитов, и, оживших мертвецов стражей Шадаха. О том, что им пришлось отдать книгу, одурманенным, безликим стражам, которую они лично должны были передать наместнику. Выслушав их историю, Рактомод – последний наместник, воплоти человека, поведал им свою:

 

– Эта книга ничего не значит. Она не повлияет на дальнейшие события, – Сидя за столом, он поднял руку над своей белой, мраморной кружкой и кофе, медленно подымающееся, как в невесомости, впиталось в его руку, прямо сквозь железную перчатку. Увидев это, один из солдат, подавился, в ужасе, поставив свой горячий напиток. – Безликие стражи мертвы уже около пятидесяти лет. Их рассудки окончательно затуманены грибными гифами. Теперь, они, как управляемые куклы. Разве, вы никогда не слышали о наших грибных тропах? – он скинул свою посуду со стола, и, не долетев до пола, она просто исчезла. Растворилась в воздухе. –  Не советую ходить теми путями, – не дожидаясь их ответа, продолжает свою речь Рактомод. – Это  такой же лес мёртвых. Это кладбище народа Шелберской долины. Раньше, давным-давно, ещё до царя Яллаха, нас поразила гифовая нейросеть. Она была совершенно безвредной, и, мы, конечно, понимали, что с нами, что-то было не так. Но, это были, исключительно положительные качества. Повышенная работоспособность, обострение всех чувств. Наша жизнь, стала продлеваться в два, а иногда и в три раза, по сравнению с предками. Но, потом, при царе Шадахе, нас поразил другой вид гифов. Тогда, наши способности возросли до предела, но мы стали умирать, за полтора, два месяца. Единственные люди, с которыми два вида гифов удачно сочетались, это была горстка царских телохранителей. Они жили не два месяца, а так же, как раньше, полноценную человеческую жизнь, и, даже, чуть дольше. Их силы превосходили, кого бы то ни было. Они были настолько прокачены, что могли даже выходить из своих телесных оболочек, существовать в разных точках, одновременно. Они запросто могли бы привнести в мир апокалипсис, если бы не их преданность царю, и наместникам. Самое главное, они могли общаться с мицелиями, с помощью телепатии. Это очень помогло нам познать их. Практически, вся информация, которой мы обладаем, мы узнали от одурманенных рыцарей. В последнее время, не только стражи Шадаха могут общаться с ним, но, и ещё некоторые счастливчики. Чувствую, мицелии, много чего не сказали о себе, и никогда не скажут. В конечном счёте, стражи Шадаха загнивали заживо, так же, как остальные. Нас уже ничто не спасёт. Моя участь такая же, как и у моих братьев. Нашей цивилизации больше нет. Она похоронена, стёрта с лица земли в своём самом пике. Последние нахмау, оставшиеся на отдалённых землях дальневосточной долины Эриду, пропадут в забвении, уже совсем скоро… Ваша книга, вы прочитали её? Хотя, это уже не имеет значения, ведь вы передали её мицелию. Увидев разлагающуюся голову, у одного из них, вы решили, что это просто мертвецы, не так ли? Вообще, они не должны были встать. Я не припомню случая, чтобы гифы, оживляли уже умершие тела. Возможно, они сделали это, чтобы забрать книгу. Тогда, зачем они позволили умереть стражам? Если, они могут их так вот легко пробуждать. Странно это всё. Ко мне приходят разные мысли. Вплоть до того, что это может быть третий вид гифов, или, что-то вроде того. Сильная, независимая нейросеть. По сути, мицелий, вообще не должна интересовать эта книга. Она всегда интересовала только людей. Раз, такое произошло сегодня, значит, эти твари могут восстать вновь, и прийти к вам, только уже не в роли спасителей, как пятьдесят лет назад. У них больше нет тел, нет имён и любых людских желаний. В них вовсе не вселялись демоны, и не накладывали проклятий, как сказали бы сейчас в Рохвеме. Ещё при жизни, их тела были сплошные переплетениями нейросети. Связанные между собой микроузлы, на клеточном уровне, образующие, непрерывные потоки данных, подобно человеческому мозгу. Только, в отличие от людей, эти сети неуязвимы. В почве древних лесов, этот бесплотный разум, незаметно эволюционирует прямо у нас под ногами уже десятки тысяч лет. Раньше мы думали, что это просто полезные паразиты, живущие в наших телах, и даже не пытались их изучать. И, только, когда нами овладел второй вид гифов, превратив нас в быстро мрущих монстров, мы спохватились, и разрабатывали всевозможные вакцины. В последнее время, людей на Земле стало достаточно много, около девяти миллионов особей, почему бы не приручить наши тела, для удобства, и свободы действий, как мы приручаем верблюдов и лошадей, для быстрого передвижения. Наши догадки оказались истинными. Они вовсе не какие-то паразиты. Первый вид гифов, более приспособленный. Он может поражать здоровых людей, а второй вид, может только внедряться в тела, исключительно поражённые первым видом. Если, первый вид гифов использует нас в одних целях, то второй вид, использует нас в совершенно других собственных целях. Они борются в наших телах за право ими управлять. Когда второй вид гифов, научится внедряться в здоровые тела, мы больше не будем скоротечно умирать. Но, время уже ушло. Теперь, слишком поздно. Целый народ, уничтожен, из-за конфликта двух нейросетей. И, им плевать на нас. В мире ещё куча людей, которые могут стать сосудами, для их новых экспериментов. Мне не ведомы их конечные цели. Я знаю, что они используют наши тела в качестве прообраза и модели, для реализации собственного изделия. Об этом мы узнали не только из рассказов одурманенных стражей, но, на это указывали наши последние исследования изменённой структуры споровидных организмов. Оказывается, они могут быть не только внутри человека, но и внутри животного, насекомого, камня, дерева, цветка, внутри любого предмета, а ещё в воздухе, в воде и конечно в земле. Более того, какой бы предмет, мы не пытались исследовать, там обязательно присутствовала эта структура, одного и того же организма, представленной в самых разных вариациях. Разум мицелиев не хочет, чтобы мы изучали его, но он и не желает нам смерти. Причиной нашего вымирания, является неудачный симбиоз. Ошибка в расчётах.

 

– Постойте, – перебил солдат, допив своё кофе. – Разрешите, перебью. Там, в лесу, рядом с безликими телами, стояли прозрачные купола. Подняв один, я обнаружил там засохший грибок, с вытянутой волнами шляпкой. Это те самые грибы?

 

– Точно. Те самые, – спокойно ответил наместник.

 

– А, что будет, если его съесть? – немного смущаясь, поинтересовался он.

 

– Смерть, – без колебаний ответил Рактомод. Увидев, как лицо товарища скорчилось от страха, сидящие рядом друзья догадались, что он пробовал гриб. – Я шучу, – успокоил его наместник. – Это всего лишь верхушки, необходимые для размножения и только. Они ни капли не ядовиты. Если грибные сети захотят забрать твоё тело, тебе не обязательно даже жить на этом континенте. Я же объяснял, что они есть везде. Они уже есть в твоей коже, в твоих костях и даже мозге. Они были там, с самого твоего рождения, как и во всех нас, просто не активированы, или активированы на разных стадиях. Например, у меня уже предпоследняя стадия. Через три-четыре недели, мой рассудок полностью вытиснится споровой нейронной сетью. Активация эта, заключается в строении нейросетей до определённого этапа. Ты подаёшь сигнал, центральной нервной системе грибов, сам не осознавая этого, через прикосновения к любым предметам, или просто, через дыхание. Вы не поверите в это, но уже сегодня, весь наш мир – это большая единая споровидная нейросеть, параллельно существующая во всём, что мы видим. Она не заинтересована в нашей жизни или смерти. Она знает о нас всё. Знает, что мы есть, знает наши возможности и способности, но она не может почувствовать нас, как мы чувствуем друг друга, как нечто особенное, лишь сухие характеристики. Так же, как мы знаем характеристики тугоплавких металлов, или прочность тканей. Возникают ли у вас какие-то чувства, к лезвию ножа или к повседневной рубахе? А, ведь в них, возможно, тоже есть разум. В «Законе Свурта» есть целая глава на эту тему. В «Учении Селима» её вырезали, оставив лишь предположение, с пометкой «чтобы не вводить лишний раз в заблуждение». Идея, сама по себе безумна, но не безумней реальности.

 

                     Закончив длинную беседу, солдаты поужинали и остались ночевать. Тем временем, во власти Вайелона, развернулась паника. Царь Нарус, в окружении телохранителей, стремительно шагает в сторону своего поместья. Ворвавшись в покои своего старшего сына, он в ярости, требует с него объяснений:

 

– Зачем, ты отправил книгу в Шелбер, безумец!! – он схватил Хасте за плечи обеими руками, как следует его встряхнув.

 

– Как отправил? – в недоумении, пытается вырваться он из рук отца. – Это же… Я знаю, кто это! Нэйли вчера предложила передать книгу, клянусь, это слышали Вайдах и Ассам, можешь спросить у них, они в НРЦ.

 

– Зачем мне разговаривать с этими сумасшедшими? Они будут покрывать тебя, в любом случае. Позови её, немедленно, и разберись в ситуации. Пойми же, я с тобой общаюсь, только потому, что ты мой сын. Я не призираю тебя, не желаю тебе зла, и ты не вызываешь у меня жалости. Проблема в том, что я абсолютно тебя не понимаю, а ты не понимаешь меня. Ты сдвинулся на своих науках. И, каждый день, я убеждаюсь снова и снова, что не зря передал трон, Катару.

 

– Ну конечно, он же младшенький любимчик. Всегда идёт у папы на поводу. Посмотрите только, юный, военачальник, верный боевой пёс. Верность, это, конечно, хорошо, но твои основания, лишать меня титула, не убедительны.

 

– Верность, для тебя не основание? Я же говорю, мы из разных вселенных, Хасте, – нервно поправляет свои длинные вьющиеся волосы и бороду, царь. – Главная причина, твоя болезнь. Диссоциативное расстройство личности. И, не надо со мной спорить, что ты здоров. – Выходя из комнаты, Рифт старший, вытянул руку ладонью вперёд, не давая сказать себе в след. – Просто разберись с Нэйли, и молись, чтобы книга не попала в руки последним наместникам.

 

– Харпен! – крикнул, схватившись за голову, подавленный царевич. В комнату забегает прислужник. – Приведи сюда Нэйли, скажи, её ищет Катар.

 

– Ну, он же сейчас на выезде. В шумерской деревне Ан-Шагар, договаривается о присвоении зерновых полей, – чешет голову, здоровый мужчина, в яркой одежде, с рельефным телосложением.

 

– Я знаю, знаю, –  запястьем почесал свой нос парень. – Она этого не знает. Просто, если ты скажешь ей, что её позвал я, она не придёт, понимаешь? – он упал в своё мягкое, крутящееся кресло и уткнулся лицом в подушку. Через десять минут, девушка с короткой стрижкой вошла к нему в комнату. Увидев её, глубоко вздохнув, Хасте дьявольски улыбнулся. Когда он встал с кресла, голова его резко наклонилась в бок, к правому плечу. Медленно подойдя к Нэйли, режущим взглядом, он осмотрел её с головы до ног.

 

– Сэм? – напугано пятится она назад. Царевич схватил её за руку и бросил на своё кресло.

 

– Зачем ты украла книгу… из моей лаборатории? – нахмурив брови, дёргая лицом, он сосредоточенно смотрел ей в глаза.

 

– Я ничего не крала, честное слово. Я просто предложила, ох и зря я это сделала. Меня подставили. Подумай сам, зачем мне это? Что я с этого возьму? Это мог сделать любой, кто был с нами тогда, и слышал, как я предложила отдать книгу. Так нагло, об меня ещё никогда не вытирали руки. Я докажу свою невиновность, только дай мне время.

 

– У нас нет времени, – продолжает он стоять перед ней, как вкопанный. – Если книгой завладеют мождаи, они пойдут на нас войной.

 

– Какие ещё мождаи? – в недоумении покосилась она на него, нахмурив брови.

 

– Я сказал нахмау, – растерянно забегали его глаза. – Тебе послышалось.

 

– Ну и где же они, твои нахмау? Сколько их осталось? Кто пойдёт на нас войной? Горстка из тысячи человек, которых придётся собирать по всей Месопотамии? Ты же сам говорил, они вымирают, и старейшины это прекрасно знают. Внешний враг, это пропаганда, которой пугают население, чтобы оправдывать свои самые нелепые проекты. Не следует страшиться их былого могущества. Вайелон не станет мировой столицей, пока его цари боятся каждого шороха, за стенами города, – она встала с кресла, подойдя к задумавшемуся царевичу.

 

– Я не боюсь каждого шороха, – опустил он свой взгляд вниз. – Как показывает история, нахмау могут разбивать армии, превосходящие их в десятикратном количестве. Если начнётся война, она загубит все мои планы по реализации новых технологий. Я не могу этого допустить. Вообще, меня больше беспокоит, как прочесть эту книгу, а не как её вернуть. У нас осталась копия, и мы ничего не потеряли. Но, назойливому отцу нужен оригинал. Если все три совета Филзаса узнают, что оригинал пропал, крайним опять останусь я, и мне точно никогда не одобрят создание Олдеменда.

 

– Обещаю, мы что-нибудь придумаем, – она осторожно обняла его за плечи, и незаметно, покинула комнату.

 

                  Довольный Сальсырель выходит из Бинрабана. Он уже получил десятки заказов на ценнейшие реликвии, строительство разных объектов, и сотни сувениров. Жадность –  его главная слабость. Сам по себе, он человек не глупый, но ради богатства, и власти, он мечтает стать главой совета мудрейших, хотя должности такой даже нет, и никогда не было. Придя в свои аппартаменты, купленные в самом центре города, возле дворца «три небоскрёба» правительства, он расположился как король мира, на широкой деревянной кровати, с декоративными вырезами, завешенной красными шёлковыми шторами. Ожидая жену, которая принимала ванну, взяв из большого, белого блюда, самый спелый персик, он, лёжа на спине, с наслаждением поедал его, и строил свои коварные планы по захвату власти. Но, тут, шторы развесились, и царь Нарус широко улыбаясь, допил вино из его бокала.

 

– Что ты здесь делаешь?! – запутавшись в простыне, Сальсырель пытается соскочить с кровати. Накинув на себя вязаный халат, ближайшее, что попалось ему под руку, он возмущённо осмотрелся по сторонам.

 

– Не волнуйся, я один, – царь поставил на прикроватную тумбу, пустую чашу и, с его позволения, присел на золотистое кресло-подушку. – Я просто пришёл в гости, к моему хорошему другу. Разве, ты не рад мне?

 

– Конечно, не рад, чёрт побери, ко мне сейчас придёт голая жена, полная страсти и… что я ей скажу? Посиди ещё немного в ванной, милая, пока я изменяю тебе с нашим многоуважаемым царём!

 

– Именно так и скажешь, – накинув ногу на ногу, Нарус рассматривал свои блестящие пряжки на кожаных сапогах. – Мы с тобой едва знакомы, а ты меня уже ни во что не ставишь. Твоя жена ещё не королева, чтобы лезть вперёд царя, и никогда не станет ей, так что, пусть ждёт столько, сколько придётся, уяснил? А теперь к делу. Не знаешь ли ты, кто именно унёс книгу из города? Солдаты, жрецы, кто-то из НРЦ, или члены совета, может быть, проститутки?

 

– Нет, точно не проститутки. Кто доверит им больше своего члена? – выглянув в окно, он задвинул жалюзи, из деревянных лакированных реек. – Пойдём хотя бы в гостиную, мне неловко здесь разговаривать. – Они вышли в большой, овальный зал, с шикарной внутренней обделкой, по последней моде.

 

– Давай на чистоту, мой государь, – топчется в центре зала, верховный жрец, смотря на удобно устроившегося Рифта. Тот сидел на длинном диване, перед камином, поджав ноги под себя. – В последнее время, ты позволяешь слишком много вольностей своей семье. Не забывай, каким ты пришёл к власти, скромнягой, симпотягой, так оставайся таким. Это я приказал унести книгу.

 

– Что?! – в ярости соскочил с дивана король, выпучив свои глаза.

 

– Но, тебе никто не поверит, ­– со злобной ухмылкой он повернулся спиной к царю. – Пойми же, весь совет жаждет устранить твоего странного сына. Вся эта шайка, которую он собрал вокруг себя в НРЦ, должна быть распущена. Я не знал, как поговорить с тобой на эту тему. Но, раз уж ты сам заявился ко мне, то я выскажу всё, что хотел. Видишь ли, друг мой, городская экономика непомерно растёт. Доход на душу населения увеличивается, преступность снижается, правовые институты совершенствуются, а власть приспосабливается. Ничто не предвещает беды. Население в двести тысяч человек – это крупнейшая в истории концентрация людей в одном месте. Но, для правильного функционирования социальных групп, общественных объединений, частных и государственных организаций, необходимо внедрять технологии по заданным потребностям. Нужно, чувствовать рынок сбыта. Сейчас он переполнен! Людям не нужно ничего, из того, что производит НРЦ, зато им нужно то, что уже давно в обиходе. Смекаешь? Чего вы ждёте, массовых демонстраций? Или позорного изгнания царской династии? Народ может это устроить. Сегодня он тебя обожает, завтра ненавидит. Пока они на удивление сдержаны, но не надо играть у них на нервах. Нам нужно расширять массовое производство, а не выпускать единичные новшества! Совет мудрейших день за днём внушает это твоей жене, но она бестолково хлопает глазами, обещая принять меры. Но, никаких мер, она не принимает уже пять лет, ведь в НРЦ работает её любимый сынишка, которому быстро надоедают его вчерашние игрушки, и каждый день, ему нужны новые. Ладно, ваш сын болен, врачи бессильны и я об этом знаю. Но, зачем он подтягивает к себе всё больше учёных-изобретателей? Его аппетит непомерно растёт, и вы знали, к чему приведёт это. Безумец, по твоей же инициативе, лишившийся наследства, решил создать собственный орден. Такого не может позволить себе, ни царский совет, ни совет старейших, ни совет мудрейших. Наш орден, во все времена – единственный и непоколебимый. Он многогранен, самоконтролируемый, и поэтому, не нуждается в отдельной, независимой структуре. Даже, если ты захочешь помочь своему сыну, воплотить его нелепые фантазии, не один из советов не поддержит тебя.

 

– Ты говоришь так, словно возглавляешь весь Филзас. Не стоит недооценивать моей власти, – подошёл к нему вплотную царь. – Я напомню тебе, что именно мой отец, распределил власть между советами. Абсолютная монархия перешла в конституционную, лишь благодаря его доброте. Я могу оказаться не таким снисходительным.

 

– Полномочия власти перешли в руки совета, не потому, что твой добрый отец передал их, а потому, что он был лентяем, как и ты. Чтобы не отрывать лишний раз свою ленивую задницу от трона, и не ходить на совещания, он просто подписывал бумаги, согласуя их только с царским советом и советом старейших. Совет старейших, если ты ещё не понял, это всего-навсего, ограничитель царского совета. В наше время, совершенно бесполезная организация, отвечающая, так же, как и твой совет, за армию, органы судебной и внешнеполитической власти. И, это не настолько сложно, чтобы содержать ради этого два совета. В чём заключается наша внешняя политика? Сбор налогов с трёх шумерских и двух сабарских деревень? Может быть, культивация зерновых полей, или других рассадников? Нет, всем этим занимается совет мудрейших. Всё, что делают два других совета, это, просто извини за выражение, пьянствуют и балаболят без конца и края! Как вы говорите, процитирую: «Сохраняем ценный мир для нашего народа». Интересно даже, много ли вы усилий прилагаете, для сохранения этого мира, когда вокруг нас кроме диких джунглей, и полумёртвых деревень ничего нет! Звучит, конечно, замечательно. Народ устраивает. За крепким словцом вы в карман не полезете. Ты хочешь знать, почему я отношусь к тебе неуважительно? Тогда слушай внимательно. Ваша ложь сыплется у меня из ушей. Она раздражает нашу молодёжь, и как только до остальных дойдёт, что все ваши сказки о бесчисленных вражеских ордах, жаждущих на нас напасть, это наглая ложь, ваш род ждёт такая же судьба, как Хамххараф. Вот, скажи мне, вы постоянно поёте о каких-то выгодных для нас, сделках, международных договорах с нахмау. Какие с ними могут быть договоры, когда последние послы из Фимирэля вернулись в Вайелон, потому, как жрать там было уже нечего. И, жили они только на наши пожертвования в храм. Договариваться там уже не с кем и не о чем. Их царю, нашими же активистами, простолюдинами, была оказана благотворительная помощь, по поставке одежды. Отрепья, далеко не первой категории. Просто, жители их деревень, зачастую ходят голожопыми. Что касается Шелбера, ситуация ещё более интересная. Они просто исчезли, мать твою! С отдалёнными землями Иерихеи, северной Африки, и Иранских сулиров вы вообще даже ни разу не контактировали. Имперские амбиции Вайелону не к лицу, согласен, но, когда вы кричите нам на всех выступлениях о трудностях внешней политики, не забывайте о том, что народ становится всё умнее. С нашим бесплатным образованием для детей, и бесплатным изучением углублённых наук для взрослых, стало много желающих поумнеть. Единственная ваша реальная работа, требующая ответственности и исполнительности – это органы судебной системы. Всё остальное держится на совете мудрейших. Экономика, религия, наука, всё, на совете мудрейших. У каждого из двадцати членов совета, полномочий больше, чем у тебя, даже, у твоей собственной жены. Ты утратил свою власть, Нарус, сам этого не осознавая. Ты, всего лишь ряженая публичная кукла, появляющаяся по праздникам. Теперь, ты понял, почему я так отношусь к тебе? Все влиятельные персоны так к тебе относятся, просто ты этого пока не замечаешь. Ты жалок и бесполезен. Думаю, если и дальше так будет продолжаться, совет может упразднить должность монарха. Ничего личного.

 

– Ну, что, излил душу, – царь с усмешкой осматривает интерьер большого зала, не особо вдаваясь в его рассказ. – Спасибо, что поведал мне устройство нашей власти, о, всезнающий владыка. Таким образом, ты пытаешься убедить меня вернуться к диктатуре?

 

– Ни в коем случае, – ходит за ним попятам Сальсырель. – Диктатура – это зло. Не все властители способны сдерживаться перед соблазнами абсолютной власти. Если, царь Ормон, и  твой отец, были бы замечательными диктаторами, то все, кто были до них, были ужасны. И, знаешь, в чём парадокс диктатуры? Мудрый диктатор, в конечном итоге, всегда отдаёт власть народу. Он просто уходит, а глупый диктатор, забирает всё. У него развиваются маниакальные фобии, которые заставляют его ненавидеть. Есть и третий вариант. Я помогу тебе взять во власть весь орден, а взамен, ты поможешь мне стать главой совета мудрейших, – с серьёзным лицом, Рифт остановился. – Да, у меня есть план. Он тебе понравится. – Нарус поднял высоко свою голову, глядя на жреца:

 

– Интересно. Ты только, что признался в том, что подставил моего сына, а уже сейчас, предлагаешь мне какие-то планы, по захвату власти, – помотав головой, с усмешкой, царь не поддаётся на провокацию. – Знаешь, сидеть вдвоём на одном троне, тесновато, а одному на трёх, перебегать устанешь. Меня устраивают данные мне полномочия. И, пусть я показная кукла, я могу тебя казнить за клевету, ведь судебная система, всё ещё мой конёк. Тебе повезло, что я милосерден. Но верховным жрецом, долго ты не будешь. Я позабочусь, чтобы тебя разжаловали в ближайшее время. – В зал входит женщина, с длинным полотенцем. Увидев царя, она безмолвно на цыпочках пробежала в сторону спальни. На этом беседа окончилась. Выйдя из его особняка, царь пешком дошёл до своего дворца. Не смирившись со своим поражением, гнусный Сальсырель задумал коварный план.

 

        Тем же часом, в царской квартире, дворца трёх небоскрёбов, Кмагам, делает восхитительную причёску Микхад. С увешенными белыми бусами, и блестящими нитями, её волосы уложены в форме короны. Завиваясь полукольцами. Голова покрашена в огненный рыжий цвет наверху. Внизу, её длинная белоснежная коса, забирающая только половину волос, лежала на плече, другая половина волос, чёрного, естественного цвета, закутана в прядь. Обычным людям подобные причёски не делают даже на свадьбу, Микхад, же, заставляет мать делать такое дважды в неделю, хотя у неё совершенно нет времени. Самая младшая в семье дочурка, самая избалованная. В детстве, родители слишком много позволяли ей роскоши, и сейчас отучать уже поздно. Эта семнадцатилетняя девчонка, манипулирует не только своими родителями, но и старшими братьями. Она шантажирует политиков из разных советов и почти всегда остаётся в выигрыше. В средние века, если бы её признали ведьмой,  не сомневайтесь, с помощью своей хитрости, она сама бы сожгла палачей. Пожалуй, даже коварная Биль Хамххараф, уступила бы ей в своей проницательности. Именно ей удалось подавить тройственную личность пророка у Хасте, выходящей последний раз шесть лет назад. Её взгляд, может внушать совершенно разные чувства. Её открыто называют колдуньей, мошенницей, даже в царском совете, и не придают суду, лишь потому, что она является царевной. Что уж там говорить, её пытался убить собственный дядя, старший брат Катар, жрецы из Рохвема и даже наёмные Сабарцы. Запредельное везение, одна из причин, почему она до сих пор жива. На неё совершено покушений, больше, чем на всю царскую семью вместе взятую. Первое покушение, произошло ещё в десять лет, когда пакостливая девчонка ввела в заблуждение влиятельного политика из числа совета мудрейших, чтобы тот отменил сделку с нахмау из Шелбера, по закупке пенициллина. Эта запутанная история разошлась по всему Вайелону, и привела к тому, что политика с позором сняли с должности. Решив отомстить, он подкупил поваров, в тихой забегаловке на окраине города, в которой часто питалась царская семья, чтобы те отравили девочку, подсыпав яд в напиток. Заказ царской семьи, готовился слишком долго, но он был почти из тех же самых блюд, что уже заказаны, но не унесены, поэтому получилось так, что торопливый разносчик, пытаясь угодить царю, поставил ему поднос, который изначально нёс другому заказчику. Много раз, ей приходилось висеть на волосок от смерти. Об обманных схемах и манипуляциях принцессы Микхад можно слагать легенды. Родители, как и Хасте, пытаются держать её подальше от общества. Повзрослев, её природные потребности, немного отвлекли от извращённых психологических экспериментов и моральных издевательств над людьми. В её интересах появилась интимная сторона. Идеальное стройное тело, модельной внешности, с умеренными формами, такое же прекрасное, как у молодой матери. Но, тело стало для неё лишь ещё одним оружием, для достижения своих целей. Использовала она его в крайних случаях, когда уже нет времени на размышление. Нравственность в этой женщине наиграна, так же, как все чувства. Невозможно понять, её истинное отношение к вещам, просто поговорив с ней об этом. В ней живёт сразу несколько контролируемых моделей поведения. В своей книге по психологии, изучая шизофрению старшего брата, она сама писала, как смена окружающей среды влияет на развитие личности, какая среда наиболее благоприятна, и как можно обойти эту неразрывную связь, сохраняя своё начальное восприятие. Сегодня, у неё особенный день. Она окончила общеобразовательную школу, вернее, её одноклассники, с которыми она не виделась уже пару лет, потому что, отец решил изолировать её от мальчиков, когда дочь стала чересчур привлекательной. Но, она не обиделась на него за это. Она и не обиделась на то, что ей запретили без разрешения выходить на улицу. Обида, как она сама говорила, ей не свойственна. Это чувство, притупляющее реальность решения любых проблем. Тем более, если она сильно захочет, то сможет выбраться не то, что из дома, но и из города, что собственно, она и практикует, чуть ли не каждый день. На ней одето фантастическое белое, длинное платье, которое напоминало даже современное, будто из нашего двадцать первого века. Платье красивое, но не для соблазна. Талия в нём свободна, скрывает фигуру. Грудь, ноги, всё было полностью закрыто. Туфли, тем более на высоком каблуке, она никогда не носит. В её гардеробе исключительно удобная обувь. Удобство, для неё превыше моды, ведь она понимает, что природа и так наградила её естественной красотой. Макияж, она делает совсем лёгкий, но правильный. Он хорошо помогает ей перевоплощаться. С помощью, этого едва заметного, но внушающего макияжа, меняя походку, мимику и жестикуляцию, она может творить чудеса. Создавая себе, наиболее выгодные обманчивые образы: мудрость, элегантность, скромность, страсть, любовь или ненависть. Любуясь загадочными рисунками, которые она нарисовала вчера себе на руках, терпеливо дожидалась своего часа. Этим вечером, она встретит всех своих старых друзей. Ей интересно, какими они сейчас стали, чем дальше будут заниматься, и изменились ли они вообще. Покидая комнату, она встретила Хасте. В последнее время, он редко заходит сюда. Улыбнувшись друг другу, они безмолвно разошлись. Около двух лет, царевич живёт в лаборатории НРЦ, сутками работая над своими проектами. Увидев свою мать, он вынул из сумки, висящей у него через плечо, свиток с золотым бараньим черепом, обозначающим важную государственную документацию, и развернул его прямо перед ней.