Подняв своё синее, обезображенное лицо, он остановился, и глянул на пытающуюся с ним заговорить девушку. Микхад, отскочила в сторону, выхватив из ремня короткий, складной нож. Его чёрные, узкие глаза, как капли, или просто чёрточки. Множество дырок в щеках, словно пчелиные соты.
– Ты помоги мне, – прорычал он, подняв свои трясущиеся руки, как зомби двинулся на неё. Все остальные люди были такие же! Она пыталась убежать от монстров, но зашла в их главную точку сбора. Девушка помнила пару приёмов, которым её научили братья и стража, но применять их против чудовищ, сила которых не равна человеческой, бесперспективно. Отмахиваясь ножом, она бежала, дальше, пока твари не спохватились и не погнались за ней. У них был чуткий нюх, и даже телепатия. Она знала, что спрятаться от них за каким-нибудь углом невозможно, но ждать верную погибель, тоже глупо. Когда позади её вопящие стоны усилились, она свернула на соседнюю улицу, уткнувшись на Модиса. Она так далеко убежала, что догнала его. Узнав, парня по его чудной шляпе, она обняла его, дрожащими руками. Пытаясь отдышаться, Микхад заявила, что её собираются съесть.
– Чего здесь есть, – ухмыльнулся молодой человек, гладя её по спине. – Одни косточки. Я думаю, они хотят тебя… ну ты понимаешь.
– Нет, не понимаю, Модис. Если ты так думаешь, наверное, это ты хочешь, …ну ты понимаешь. Я видела своими глазами, как они жрали всё на своём пути. Крыс, лошадей! Настоящий кошмар, безумие! Во что они превратили наш город. Надо уходить отсюда, как можно быстрей. Спрятаться в дом, чей угодно. Попросить, чтобы нас впустили. Они же не полезут в дома. – Модис жил далеко отсюда. Идти до его квартиры, на окраине, ещё минут двадцать. Но, у него был хорошо знакомый приятель, живший, как раз здесь, прямо в следующем доме. Не став рисковать жизнями, они позвонили ему. Дёрнув за нить, которая связывала колокол внутри каждого жилья. Друг, не спал, и быстро вышел на улицу. Он не очень-то был рад такому визиту, но нехотя впустил их к себе, только из-за симпатичной девушки. Они не сказали ему, что это царевна, хотя он и так знал, как она выглядит. Просто, в темноте не успел рассмотреть.
– Я по ночам долго читаю книги, – пытается быстренько убрать беспорядок в своей обширной, но пустой и безжизненной комнате, полноватый мужчина. – Угощать вас нечем, ложитесь сразу спать. Вы же, ко мне на ночлег пришли, а не на ужин. Я буду спать на диване, а вы ложитесь на кровать. Она, конечно, узковата, но, пошире дивана будет. Вот вам чистое пастельное бельё.
– Я не буду спать. Просто дождусь утра, и уйду домой, – уселась на твёрдый деревянный стул Микхад. – Ох, чувствую, отец устроит переполох, если узнает, что я не вернулась. Стража перевернёт весь город. А всё из-за этих уродов, кровопийц. – Хозяин дома, без промедлений улёгся спать, потушив единственную лампу. Под тусклым светом свечей, стоящих на столе, Модис надел пододеяльник наволочки на подушки, расстелил простыню и, собирался снять верхнюю одежду. Ему очень хотелось спать, и он готов был завалиться прямо сейчас, но проявил силу воли, и подошёл к девушке.
– Иди, ложись. Я посижу здесь, – обратился он к Микхад. Она, тем временем, улеглась на стол, положив голову на руки. Молча, смотрела, как горят свечи. – Не бойся, расслабься. Он не полихор. Он так же, как и я болен Двундо. Это хороший человек, с которым я знаком с самого раннего детства. Даже, если он узнает, кто ты, он не причинит нам зла. Или, ты смущаешься? Можешь спать в одежде, – девушка закрыла глаза. – …Как знаешь, – не дождавшись ответа, он сам улёгся в постель, на всякий случай, положив вторую подушку рядом. В шесть утра, друг Модиса, склонился над кроватью.
– Просыпайтесь, ваше сиятельство. Я не хочу, чтобы в мой дом вломились солдаты. – Подняв голову, спросонья Модис не сразу понял, где находится. Микхад спала рядом с ним. Она быстро очнулась, после слов владельца квартиры, быстро сообразив, что не в своих царских хоромах. Она скинула одеяло и надела туфли. – Да будет вам известно, прямо сейчас, стражники, вошли в дом напротив нашего. Они входят в каждый дом подряд. Дайте-ка догадаться, зачем? Что я им скажу, когда они найдут вас у меня? Зашла в гости к лучшему приятелю своего лучшего приятеля, или мужа. Кстати, вы женаты?
– Нет, конечно, – девушка встала, задумавшись, ничего ли она не забыла. – Мы видимся, всего второй раз, – она пошла к выходу.
– Второй раз, и уже в постели с самой царевной. Вот это уровень, Масад. Кому расскажи, не поверят.
– У нас ничего не было, – задержалась она на пороге.
– Постой, – бежит за ней Модис, поправляя пиджак, захватив свою шляпу. – Что же ты скажешь дома, когда вернёшься? – он осторожно взял её за ладонь.
– Найду, что сказать, мне не привыкать, – она посмотрела ему в глаза, и улыбнулась. Его лицо, чем-то напоминало ей старшего брата. – Я точно найду, что сказать, про выродков, бродящих под покровом ночи. Я сделаю всё, чтобы отец избавился от них. – Она чмокнула его в губы на прощанье, и вышла за дверь.
Оказывается, только этой ночью, было найдено четверо обескровленных человек. Каждый день, пропадает скот в больших количествах. С этого дня, над полихоровцами устраивали открытые расправы. Царь, был в ярости, что все жители города, подвергаются опасности. Полихоровым больным пришлось бежать из города. Противостоять войскам себе подобных утварей, они не в состоянии. Позже, совет мудрейших, взялся за проблему бездомных. Когда построили приюты, разового бесплатного питания, царица Кмагам, предложила построить благотворительные фермы, на окраинах города, для людей с диагнозом полихора. Там должны разводить мелкий и крупный рогатый скотт, чтобы, в крайних случаях, бесплатно удовлетворяя жажду, мучающихся больных. Эту идею поддержали, и профинансировали. Через два года, изгнанникам, было разрешено вернуться обратно, но, на определённых условиях. Да, да, представьте себе, прошло ещё два года, и с ухода команды НРЦ минуло уже семь лет. Судьба сложилась так, что Микхад всё же стала жить с Модисом. За последнее время, девушка набралась мудрости и терпения. Она уже не была той коварной девчонкой, которую все ненавидели, за разные хитрости и подлости. Беспричинно шантажировать людей, тем более близких, ей уже не позволяла совесть. Она стала играть по общим правилам. Но, это вовсе не означает, что она стала наивной девицей. Наоборот, теперь, девушка знает истинную цену всего, что ей дорого. И, добивается своих целей, исключительно из добрых побуждений. Повзрослев, как настоящая женщина, внутренне, она так же ещё больше расцвела внешне. Теперь, не одна красавица города, не может сравниться с ней. Модис устроился на работу директором в главное государственное учреждение, по внедрению новых технологий, и, интеграции существующих в массовое производство. Все эти новые научные организации, щедро финансируются, но они не стоят и ногтя от НРЦ. Надо признать, Двундо оказывает серьёзное влияние на людей. Тяга к новым знаниям, будто наркотик. Люди, под действием мицелия, пытаются изучать то, что раньше не привлекло бы их внимания. И, прогресс есть. Медленно, в несвойственной себе манере, Вайелон продолжает преобразовываться. Они очутились в шкуре первых Шелберских нахмау. Тех, что жили во времена Шадаха и ещё раньше. Однако, пик рассвета осирийского государства, ушёл навсегда, вместе с Хасте. Умные люди, это понимают, но большинство верят, что всё лучшее впереди. Девушка открыла глаза, и, не моргая, смотрела в потолок. Её тёмные, густые ресницы ходили вверх-вниз, когда она вдумчиво прищуривалась. Лёжа в своей широкой, изысканной кровати, из дерева бубинги, растущим только в далёкой Африке, с декоративными вставками из слоновой кости. Рядом с ней, крепким сном спал Модис. Укрывшись одеялом из викуньи, он сопел, лёжа на подушке с золотистой, шёлковой наволочкой. Почувствовав, как возится его возлюбленная, не желая вставать на завтрак, он открыл глаза, что бы посмотреть время на часах «пульсирующее сердце», из сжимающихся и разжимающихся дисков вместо стрелок. Часы диаметром, в метр, встроены прямо в потолок.
– Опять не спится, моей королеве, но вставать на завтрак, как обычно не хочется, – он обнял Микхад, снова закрыв глаза. – О чём задумалась? Может быть, о нашей свадьбе?
– Нет, надоел ты уже с этой свадьбой, – она недовольно нахмурилась, скинув с себя его руку. – Отец мне тоже уже надоел. Что, вам без этой свадьбы, не живётся.
– В том то и дело, что он меня тоже заставляет. Хотя, это действительно странно. Мы живём уже полтора года вместе, и все об этом знают. Когда же ты согласишься? – он примкнул к ней вплотную, уткнувшись своим носом в её ухо. Запустив руку под одеяло, он начал ласкать её интимные части тела. – Я хочу ребёнка. Разве, я не заслуживаю? Что это за кольцо? – он заметил, что девушка опять рассматривала тёмный, золотой перстень, со странной гравировкой, изображающий землю и луну. Раньше, он уже обращал внимание, что Микхад постоянно играется с этим перстнем, иногда разговаривает с ним, как маленький ребёнок. Всмотревшись внимательно, он удивился, что луна и земля искусственно затенена. Таким образом, что от шарика, находящегося сверху, торчит яркий, жёлтый месяц внизу, так похожий, на изогнутый меч. А шарик, покрупней, снизу, затенён так, что ярко выраженная голубая область, в виде треугольника со скруглёнными краями, жутко напоминает форму щита, отражающего удар луны.
– Это символ ордена Олдеменд, – она поднесла перстень ближе к глазам мужчины. – Его дал мне Хасте, перед тем, как уехать. Тогда он сказал, что однажды, вернётся, чтобы забрать его.
– Расположение луны под сорок пять градусов с нижнего правого края не случайно же верно? – задумался Модис. – На языке нахмау, это явно обозначает какую-то надпись. Общий рай, или, что-то вроде того.
– Рай для всех, – перевела аббревиатуру девушка, жалостно скорчив лицо, и по её щекам потекли слёзы.
– Что ты плачешь сразу, – осторожно пальцами вытирает её слёзы Модис. – Ты сильная, умная. К чему, сейчас эти эмоции? Его нет уже семь лет. Даже, если он выжил, в чём я очень сомневаюсь, вряд ли он вернётся. За такое время, он бы одичал, до уровня дикарей наших соседних племён.
– Так может говорить только тот, кто совершенно не знает его, – возмутилась девушка, опустив руку и сжав её в кулак. – Вот скажи, что ты знаешь о нём? Он был самым красивым, самым умным и самым сильным мужчиной в Вайелоне. Да, что там, в Вайелоне, во всём мире!
– Ну, зачем ты так говоришь? – вздохнул Модис, разглаживая её распущенные волосы. – Это правильно, любить своего брата, но не до такой же степени. Ты же понимаешь, что это твоё субъективное мнение.
– Он был бы лучшим правителем на все времена, – продолжает Микхад, не слушая его.
– И, здесь, тоже не соглашусь. Может, лично я с ним не знаком, но факт в том, что он был психически болен, и твой отец не собирался передавать ему трон. Его можно было бы легко обмануть, в угоду разных политических решений. Им бы нагло манипулировали.
– Это я манипулирую тобой, балван, – встав с кровати, она надела бюстгальтер. – Я живу с тобой только потому, что ты внешне, чем-то отдалённо походишь на Хасте. Когда, я занимаюсь с тобой любовью, я всегда представляю его. Всегда, понимаешь?
– Так, ты его любишь, как любовника? – встал вслед за ней Модис. – Вот это поворот. И, как тебе, так долго, удавалось скрывать это от меня? Но, это не правильно. Полнородные, сиблингуальные инцесты, пусть даже взрослых людей, у нас категорически не приветствуются. Он тоже любил тебя? А кто-нибудь ещё знает об этом? Твои родители? У вас с ним уже что-то было?
– Слишком много вопросов, – она надела легкое белое платье, и перед зеркалом начала заплетать свои волосы. – Я всегда буду пользоваться контрацепцией, и никогда не рожу тебе ребёнка. Если ты, вдруг, будешь настаивать, нам придётся расстаться. – Модис нахмурился, печальным взглядом, он уставился в одну точку. Потом, его будто ударило током. Он соскочил с кровати, и оделся в свой повседневный элегантный костюм.
– Нам действительно, придётся расстаться, – цепляя белые аксельбанты, он недовольно сжал губы. – И, причину, я вынужден, сказать твоему отцу. – Затянув золотые верёвки, на кителе, он расправил его, потянув вниз, и вышел из спальни. Девушка, не обращая на него внимания, взяла моющие принадлежности, и пошла к умывальнику. Спустившись в комплекс кухонных залов, она встретила обслуживающий персонал. Приняв, ожидающий её свежий завтрак, Микхад продолжила сидеть за столом, о чём-то размышляя. На встречу к ней, шёл высокий, как гора, царский страж. Тот, который, ещё, будучи человеком, был самым сильным в городе, но сейчас, он болен двундо, и силы у него добавилось не так, как было бы от полихора, но достаточно много, что сделало здоровяка, любимчиком Рифта. Сейчас, он почти, никогда не отлучается от него.
– Микхад, тебя зовёт отец в тронный зал, срочно, – обратился он к ней, в ожидании, когда девушка встанет из стола. Без лишних вопросов, она направилась к воротам, из которых вышел огромный телохранитель. Нарус сидел у себя на троне, облокотившись на круглую, рукоять. Спинка его нового, прекрасного трона, так высока, что почти достаёт потолок. Широкие ручки, были, как мини-столики, на которых стояли бокалы, доверху наполненные кровью. Опустив голову вниз, казалось, что он спит. Кроме его, и двух охранников, в зале не было никого. Почувствовав приближение дочери, царь выпрямился и поднял своё лицо, которое было чересчур бледным, даже желтоватым. Его глаза по-прежнему оставались целиком белого цвета с одной стороны, и чёрного, с другой, так же, как борода. Но, распущенные волосы, до плеч, у него теперь окрашены в огненный рыжий цвет. На голове надета государственная корона, будто он готовится к официальной встрече. Но, на самом деле, он больше не расстаётся с ней, даже, когда находится в одиночестве, или купается в воде. Серебряно-золотой головной убор, усыпанный цветными драгоценными камнями, является частью его головы. Так же, как и его каркасный серый жилет, надетый поверх бежевой мантии, является частью его собственного тела, а тонкие, чёрные перчатки – часть рук. Микхад остановилась, перед ступенями, ведущими к пьедесталу, на котором возвышался трон.
– Зачем, ты обидела Модиса, моя дорогая? – обратился он к ней, ухватив один из бокалов, и опустошив его залпом. – Он рассказал мне ужасные вещи, от которых, у меня резко понизился гемоглобин. То, что он сказал, это правда?
– Нет, конечно! – возмутилась царевна. – Он специально клевещет на меня. Он меня не любит, просто боится об этом сказать. Видимо, нам не по пути. Ты знаешь его всего два года, и будешь верить ему больше, чем мне?
– Дай сюда кольцо, – Рифт резко протянул вперёд свою руку, в чёрной, перчатке, из плотно облегающей ткани.
– Нет, – испуганно, исподлобья смотрит она на отца.
– Почему? – недоумевая, встал с трона Нарус. Он начал спускаться по белым, мраморным ступеням ей на встречу. На ходу, его золотые сандалии, быстрым перетеканием, трансформировались в высокие, кожаные сапоги, с круговыми вырезами, и красной обводкой. – Я заберу силой, если ты будешь противиться, – остановился он прямо перед ней. Девушка ничего не ответила, убрав руки за спину. Ухватив её за предплечье, отец дёрнул Микхад прижав к себе, и разогнул её сжатые пальцы. Сопротивляясь изо всех сил, она выдернула свою руку, но Рифт успел снять с неё перстень.
– Нет! Верни, пожалуйста! В нём заключена вся моя жизнь! – она набросилась на бледного мужчину, вцепившись в его руку. Тогда, отец махнул ею, да с такой силой, что девушка улетела почти в центр зала, чуть не сломав шею, удачно кувыркаясь, после падения. Она быстро соскочила на ноги, и, не собираясь сдаваться, вновь побежала на царя. – Зачем ты отнял его у меня! – чадно пытается наброситься на отца обезумевшая красотка, но он с лёгкостью уклонялся и отражал атаки, без вреда для неё. – Я создам вам всем большие неприятности, если ты не отдашь мне прямо сейчас.
– Это всего лишь кольцо, – Нарус рассматривает гравировку, в перерывах, между борьбой с дочерью. – Ты и так, постоянно устраиваешь нам большие неприятности. Всю свою жизнь. Даже, от Хасте было намного меньше проблем. Ты сплошная неприятность. – Он спрятал кольцо себе в карман, и снова оттолкнул дочь на несколько метров. Прыжком одной ноги, он запрыгнул к себе в трон, на полутораметровую высоту, минуя все ступени. – Я отдам тебе этот чудный перстень. Но, сначала, ты должна исправить своё поведение. Извинись перед Модисом. Он искренне любит тебя. Его чувства к тебе настоящие. А ты лжёшь. Я слышу твою ложь и вижу её. Не забывай, какими способностями наградил меня Полихор. Радуйся, что я до сих пор не усадил тебя в тюрьму, хотя, любой другой, на моём месте, сделал бы именно так. – Он опустошил ещё один бокал вина, сложив ногу на ногу. – Я не могу простить тебя за любовь к брату. А, если он жив? Если он вернётся, то, что тогда? Выйдешь за него замуж? Такого позора, при моей жизни не будет. Мать всегда была твоей главной заступницей. Сегодня вечером, мы поговорим с ней, о ситуации с тобой. Посмотрим, как она отнесётся к твоей странной любви. – Поднявшись с пола, Микхад поправила своё платье, и побежала прочь. – Постой, я с тобой ещё не закончил! – кричит ей в след царь. Выбежав из дворца на улицу, девушка быстро спускалась по ступеням. Заметив, что за ней пустилась в погоню стража, она отвязала запряженную лошадь, и мигом оседлала её, потом, она заметила, возле статуи птицы, другую лошадь гончей пароды, оставшуюся без хозяина. Помчавшись по площади громпи, она перехватила стройного, высокого жеребца, что даже никто не заметил, незамедлительно поскакав в сторону выезда из города. Солдаты запрыгнули в свои колесницы, припаркованные у дороги, и продолжили преследовать царевну. Через пять минут, резвой скачки, галопом, она покинула стены города. Свернув с дороги, на поляну, девушка скакала по полю, постоянно оглядываясь назад. К счастью, пока что никого не было видно. Микхад спрыгнула с коня, и, погладив его по морде, отправила на свободу. Услышав приближающийся топот копыт и звон колёс, она понеслась в лес на своих двоих. Стражники быстро заметили её, из-за белого, бросающегося в глаза платья, и направились к ней. Спрятавшись за большой каменной глыбой, чтобы отдышаться, девушка почувствовала острую боль в бедре. Задрав платье, она увидела ползущего по ноге маленького жучка. Голоса солдат приближаются, и оставаться здесь нельзя. Не обратив внимания, забегая вглубь джунглей, девушка присела на корточки, спрятавшись за широкими листьями притчардии. Тело накрыла слабость. Она словно опьянела и не могла больше двигаться. Упав на бок, Микхад судорожно скукожилась. Её дыхание усилилось. Сердцебиение участилось. Теперь, слабость сменилась нестерпимой болью. Подняв руку перед собой, сквозь проступающие из глаз слёзы, она увидела того самого, чёрного паучка. Он полз по внешней стороне кисти к пальцу, и, остановился, прямо в том месте, где она носила перстень. Она знала, что это ядовитое насекомое. Знала, что укус его смертелен. Но, плакала вовсе не из-за этого. И даже не из-за жуткой, пульсирующей боли в ноге, отдающей по всему телу. Она расстроена, из-за того, что больше не увидит брата. Не увидит город мечту Олдеменда. Не почувствует, как их самые откровенные детские фантазии, стали реальностью. Она не хотела такого конца. Но, раз, он не пришёл за ней, значит, так надо. Значит, она не нужна ему. Значит, её судьба, сдохнуть в этих кустах. Она рыдала, но не издавала ни звука. Стражники нашли её, минут через десять, в этом же месте, уже бездыханной. На улице пошёл дождь, после длительной месячной засухи. Но, что странно, небо, практически ясное. Один из стражников, на руках нёс тело Микхад, поднимаясь по ступеням во дворец. В тронный зал распахнулись двери. Рифт стоял спиной к выходу. Медленно, повернувшись, он громко сглотнул слюни. – Что с ней? – спросил он хриплым голосом.
– Не спрашивай, мой повелитель, – ответил стражник, положив её тело прямо ему под ноги. – Ты знаешь, что с ней. Ты ощущаешь это.
– Да, – склонился перед дочерью Рифт. – Я ощущаю, что её сердце не бьётся. Через месяц, ей должно было исполниться двадцать пять. – Он вынул перстень из кармана, и надел на её палец. На тот, с которого снял. Его рыжие волосы поднялись вверх и разорвали корону, затянув её в голову. Его ужасные, черно-белые глаза, вернулись в человеческий вид. Бледное лицо заметно посинело. Мешки под глазами вспухли. Появились морщины. – Убирайтесь отсюда, – обратился он к охране. Все вышли за дверь, но краем глаза, приглядывали за царём, чтобы он не наделал глупостей. Стоя на коленях, перед мёртвой дочерью, он был в полной растерянности. Эта ситуация настолько шокировала его, что он не знал, как ему реагировать. Он, ничего не осознавал, будто очутился во сне. Эта не та боль, которая приходит мгновенно, как от пореза ножом. Эта боль, входила в него постепенно, но так глубоко, как только возможно. Пронизывая каждый нерв и каждую косточку. Чем дальше шло время, тем становилось только хуже. Через несколько дней, ему не хотелось никого видеть и слышать. Он, не общался даже с Кмагам, которая, убивалась горем не меньше его самого. В государстве объявили траур, и отменили все мероприятия на неделю. Верховный жрец Угну, запустил целый марафон религиозных обрядов. Царица, навсегда оставила совет мудрейших. А угнетённый царь, закрылся от всех в подвале. Там, где раньше была лаборатория НРЦ. В какой-то, момент, думали, что он уже окончательно сошёл с ума, и, наложил на себя руки, но, спустя пару месяцев, он вышел. Государственными делами, временно занимался Катар. Ему помогал Голем. Оставшиеся дети, были потрясены утратой, но не до отчаяния. Они успокоили своих родителей, постепенно, вводя их в нормальное жизненное русло. Много общались с ними, не позволяя думать о трагедии. Вскоре, Нарус, вернул себе бразды правления, и просидит на троне ещё очень-очень долго. Не одну смертную жизнь. Буквально, до полного краха, и исчезновения цивилизации.
Двести девяносто один год спустя. 7451 год до н.э. Долина Эдем. Вайелон.
В этот день, солнце светило так же ярко, как в последние лет сто. Жаркие пекла пусты-ни, простираются там, где раньше были прекраснейшие оазисы. Лес мёртвых, расширил свои границы. Искусственные джунгли, выращенные мицелием, высохли. Теперь, остались только те леса, которые созданы реальными погодными условиями, сформированными земной атмосферой, флорой и фауной. Руины некогда величественного Бирхаттен, сплошь поросли чёрной плесенью. Чудо храм превратился в каменную глыбу, которую поглощал песок. Но, он, отнюдь, не проваливался под землю. Он медленно рассыпался, крошился, растворяясь в мелкозернистый порошок. Это плесень, поедала его. Та же участь постигла замок Шелбера. Комплекс башен и стен, обратился серыми холмами. Выпуклостями, засыпанными песчаными дюнами. И, вовсе, не по воле гифовых нейросетей. В игру вступил разум Салторина, недовольный событиями, происходящими с людьми из этих краёв. Он дважды был, жестоко обманут примитивной формой жизни, которая навязала ему свою нелепую реальность на целых триста лет. Нейросеть вернулась в свой мир. Она стала тем, чем пыталась стать уже последние сто тысяч лет. Последовательность Фоунвилл больше не задерживала бедного Салтарина, в каждом мгновении, воссоздавая симуляцию его присутствия. Теперь, всё будет иначе. Эта реальность перешла под контроль другого Фоунвилла. И, сейчас, центром восприятия, больше не является человек. Наоборот, люди стали заложниками. Они оказались на месте Салторина, и стали, его вспомогательным звеном, настоящими ботами. Чтобы выбраться из этого состояния, людям придётся развиться до предела. Настолько возвысить своё могущество, чтобы быть приближенным к Фоунвиллу, в течение многих тысяч лет. Такой сценарий возможен. И, лишь, объединение знает наверняка. Фоунвилл Салтарина, в свою очередь, сделает всё, зависящее от него, чтобы внутри себя самого не создать нового Фоунвилла. Первым его шагом, станет ликвидация всех неправильных, искусственных плодов Двундо и Полихора. Он сотрёт концепцию восприятия «стероидной цивилизации» которая, из-за которой он страдал, и, которая его в итоге спасла. Нельзя позволить им снова дойти до подобного понимания. Их знания почти полностью утеряны. Но, база, на которой основываются все принципы существования, до сих пор присутствует. Это стержень, который, как магнит, рано или поздно, заставит людей повторить вхождение. Будет обидно, если люди, станут лидирующей формой восприятия, ещё до объединения с полным многообразием. Они вынудят Салторина, вернуться к чуждому Фоунвиллу, но, ничего плохого в этом нет. Если смотреть шире, то даже не люди вынудят его помочь, а он сам захочет войти в Букамерасо, и ничего от этого не потеряет, а только обретёт. Все Фонунвиллы будут являться частью Букамерасо, он сам захочет их обрести, хотя воспринять не сможет. Салторин, как любое ограниченное существо, так и не смирился с неизбежным «хаосом полного перебора». Обретя абсолютное могущество, он постоянно будет распространять своё полное влияние в шести мирах, двух систем на столько, насколько это возможно. Сражаясь с ветряными мельницами, в состоянии Фоунвилла, высший разум, сам уподобляется тем, над кем насмехается. Он не так прост, как герой или злодей детских сказок, имеющих конкретную позицию. Его комплекс средств познаний и взаимодействий невероятно широк, но этого недостаточно. Он не может принять того факта, что с ним происходит в каждый момент времени, всё, чего он так боится. В попытках не допустить того, что происходило, и будет происходить на протяжении бесконечности, он продолжает усердно добиваться своих субъективных идеалов, позволяя, таким образом, контролировать себя в других областях более сложным системам двух объединений, и системы Букамерасо.
Конечное представление (относительный мир)
Алгоритм Салторина (Фоунвилл2)
Серая, вода с краплёными, тёмными пятнами пены, бурлящей реки, впадает в голу-бые, яркие воды прекрасных озёр. Нет, постойте. Это всего лишь птица, сидящая на выступе одинокой башни «Вулкан», вымершего города Фимирэля. Окрас неизвестной птицы, потрясает. Её длинный, широкий клюв и хвост, действительно, походят на две текущие реки, к голубым мелким, как пух перьям туловища. Она вспорхнула ввысь, отправившись на охоту. С такой высоты, отлично видно передвижения скорпионов и ползающих змей. Заброшенный небоскрёб, прогнил до основания, и вот-вот рухнет. Его всегда переливающаяся, оранжевая, как пламя крыша, имитирующая стекание лавы, теперь серая и совсем не походит на жерло вулкана. Слоёные этажи, вращающиеся на кинетической энергии, неподвижно замерли на разной стадии прокрутки. Поэтому, здание больше не имело форму закручивающейся спирали. Все механизмы проржавели, и рассыпались. Растрескавшиеся, облезлые стены, так же покрыты чёрной плесенью. Это сооружение, не какие-то пирамиды, которые, могут стоять тысячелетиями. То, что, такая сложная в своей конструкции высотка до сих пор держится, совершенно не обслуживающаяся более пятисот лет, достойно восхищения. Долины Рохвем более официально не существует. Не существует и долины Шелбера. Во всей Месопотамии, признаки высокой цивилизации осталось только в Вайелоне, который, уже три столетия, является центром мира. Переживая эпоху застоя, государство, переформатировалось на культурные и духовные обогащения. Продолжая вести замкнутую жизнь, они основали долину Эдем. Новое независимое государство, которое не желало идти на контакт с народами долины Эриду, Иерихейцами, и, тем более, с местными отсталыми племенами, считая их за зверей. Долина Эдем, раскинулась на территории всех бывших нахмаутских и осирийских земель, даже, немного продвинувшись на север и восток, до скальных каньонов скоплений железной руды, а, так же, дефицитных плодородных полей и лесов. Царь Нарус, твёрдо сидел на троне, так никому и, не передав свою власть. Ему некуда торопиться. Его бессмертный младший сын Гоем, в любой момент, готов принять эстафету. Первая, любимая жена Рифта, Кмагам, умерла прямо в постели, во сне, в возрасте восьмидесяти четырёх лет, от кровоизлияния в мозг. Муж до последнего ухаживал за ней. Старший сын, Катар, так же, ушёл в глубокой старости, пережив мать ещё на три года. Дочь Мекина, погибла в шестьдесят девять, что тоже, больше среднего уровня жизни осирисов. Их время давно ушло. Давно ушло даже время внуков и правнуков и праправнуков Наруса Рифта. Он поменял сорок шесть разных жён, в том числе и бессмертных, как он сам, под действием Полихора, и под действием Двундо. Но, не одна из них, не дала ему той любви, что дала Кмагам. Сейчас, он одинок, уже как пять лет. Впервые, за всю свою жизнь. Ни любовь, ни ласка его больше не привлекают. Слишком скучно, однообразно. Да, и женщинам, он не интересен. Стал, страшнее чучела. Между ног давно не смотрит. Может, там, уже ничего и нет. Спустя века, было сделано ещё множество наблюдений по влиянию мицелия на человеческие организмы. И, большинство этих наблюдений, сложились не в пользу древнего Полихора. Люди, заражённые им, оказывается, не могли оставлять потомства. Но, самое главное то, что их тела изнашивались, в отличие от тел Двундо. В первые полторы сотни лет, пятидесятилетний Рифт выглядел, как вылитый граф дракула. Бледный, зависимый от крови, наркоман, расфуфыренный духами, кремами и солидными нарядами. По прошествии трёхсот лет болезни, он стал выглядеть хуже столетнего, ужасного старика. Это было нечто среднее, между зомби и мумией. Использовать искусственную трансформацию тела, становится всё сложней. Он уже не может создавать себе облик, и плазма крови ему не помогает. Видимо, этот гормональный дефект неизбежен. Он является ошибкой с структуре симбиоза. Создаётся впечатление, будто царь восстал из мёртвых. Его кожа, уже покрылась трупными пятнами. На лице, жуткие опухоли, почти полностью закрывающие его глаза. Ему приходиться носить парик, с длинными седыми волосами, и широкую накладную бороду, похожую на кебад, чтобы не пугать людей. Его накладная борода, была из глиняных поперечных трубочек, окрашенных в белый цвет. Орден Филзас, потерпел множество изменений. Теперь нет каких-либо советов, кроме царского. Но это не значит, что Нарус их просто распустил, оставив в правительстве только своё ближайшее окружение. Просто, теперь, все советы объединились в один, большой, для прозрачности действий. Однако, полномочия участников, совершенно разные. При принятии законопроектов, могли участвовать одни, в зависимости от должности, члены совета, а, руководить судебной системой, или распределением экономики, другие, независимые члены совета. Существуют отдельные, религиозный и научный комитеты. Они регулировали все оставшиеся, нижестоящие инстанции, которыми не занимался царский совет. В итоге, конституционная монархия остаётся наиболее привлекательным способом власти для Вайелона. Несмотря на то, что в любой момент, конституционная монархия может перейти в абсолютную. Царь добился самого большого скрытного влияния. За многие годы, экспериментов, он пришёл к выводу, что лучше и для народа и для власти, будет создать искусственную среду, в которой народ будет считать себя свободным. Однако, в реальности, они стали, практически рабами. Людям разрешены все низменные потребности, социальное равенство и так далее, благодаря чему, создаётся иллюзия свободы. Нарусу надоела политика. Он бы давно ушёл в отставку, но боится, что Голем не справится, и загубит его идеально выстроенную систему. Хотя, в ближайшем будущем, это уже не будет иметь никакого смысла.
По центральной улице мчится удивительная колесница. Четыре голубых лошади, запряженные в фантастическую карету, в форме движущегося языка морской волны. Эта изогнутая, чудная карета, совпадала с цветом лошадей, и привлекала внимание даже поведавших уже всё на свете долгожителей горожан. Проезжая через площадь, мимо статуи огненной, четырёхкрылой, мифической птицы, лошади остановились возле громадного здания, на месте дворца «трёх небоскрёбов». По площади, и высоте, он превосходил, все три старые башни вместе взятые. Его безупречная форма, воистину впечатляющая. Описать её очень сложно, но упустить это просто нельзя. Наложенные друг на друга, громадные вытянутые прямоугольники, разных форм и размеров, как лучи, торчали в разные стороны от общего центра. Прямоугольники эти, окрашены в разные, яркие цвета, расширялись на краях, подобно клапанам. Это напоминало ни то цветок, ни то кактус. Здание, не имело механических, и кинетических прибамбасов, создающих дополнительные эффекты, но, в данном случае, они и не нужны. Имеющаяся конструкция из тысяч тонн бетона и стекла, и так поразила бы самых прихотливых любителей экзотики. Данное чудо, кстати, является правительственным дворцом, научным и торговым центром по совместительству. Строили его более ста лет, и назвали символично, «цветной кактус», хотя он больше похож на банку, с торчащими, во все стороны разноцветными огурцами и баклажанами. Да, такое сравнение, наиболее подходящее. Что же может быть внутри такого гиганта? Неужели бесконечные галереи, гостевые и торговые залы? Не тут-то было. Внутри здания, создан волшебный интерьер, имитирующий маленький городок! Причем не просто городок, а Вайелон в миниатюре. Представьте себе, там есть свои узкие улочки, по которым даже, иногда ездят лошади. Множество домов, садов, ферм и так далее. Естественно, разместить все детали не получилось, и дизайнеры изобразили только самое основное и привлекательное. Старых, сараев, и примитивных квадратных домиков здесь нет. Тут стоят разные особняки, дворцы, замки. Городской центр, выполнен со стопроцентной точностью. Например, площадь Громпи, с той самой птицей, в уменьшенном виде смотрятся так необычно. Башня времени, храм Бинрабан, и, многое другое. Самое интересное, то, что эти здания, не являются картонными пустышками. Внутри них располагаются шикарные, просторные помещения, которые уже не соответствовали реальности. Например, огромный дом культуры, в миниатюре, использовали, как ресторанчик. Храм Бинрабан – лавка для торговли религиозными принадлежностями, а там, где должен быть царский дворец, построен этот же самый «цветной кактус». Сначала, царь настаивал построить уменьшенный комплекс «трёх небоскрёбов», для ностальгии, но его убедили, что площадь сооружения будет слишком маленькой и нецелесообразной. Ведь, царский дворец в миниатюре, это не какая-то лавка, а настоящий тронный зал, и кабинет Рифта. По площади, примерно в сто пятьдесят квадратных метров. В этом помещении, царь, проводит свои рабочие будни, но его истинные апартаменты, располагаются несколькими этажами выше. Там же, где офисы политиков и учёных, а так же школа искусств, музей, спортивные и игровые залы. Это масштабное сооружение, можно назвать последним крупнейшим проектом осирисов, и, в своём завершённом искусном виде, оно уступает лишь, главным чудесам архитектурной мысли в истории человечества, храму Бирхаттен и замку Шелбера, когда те находились в целости, естественно. Вообще, сравнивать что-либо, с уже погребёнными нахмаутскими шедеврами, очень трудно. Так, как они являются эталоном недостижимого уровня совершенства. Даже самые смелые фантазии, современных художников, воплощённые в видеоиграх и много бюджетных фильмах, многократно уступают неописуемой прелести тем градиентам божественных сочетаний.
Сейчас, Нарус, вдумчиво облокотился о длинный стол, в пустующем помещении царского совета, на самом верхнем этаже дворца. Под его рукой, как всегда стоит бокал налитый кровью, которую с годами, он вынужден поглощать практически постоянно. Царь, остался самым старым полихоровым больным. Остальные, его ровесники, сгнили заживо от жажды. Напротив Наруса, сидит, его трижды правнук, Шапей, уже родившийся, в симбиозе с Двундо. Они играют в сложную логическую и стратегическую настольную игру Кегет, рассчитанную на двух человек, придуманную ещё двести лет назад, юными учениками школы. И, с тех самых пор, эта игра стала самой популярной в городе. Кегет, стала частью культуры осирисов. По ней проводятся ежегодные турниры, в неё играют и бедные и богатые. И смертные и бессмертные. Не уметь играть в неё, для любого по-настоящему стыдно. Игра, оказывает влияние, на всех и вся, так же, как шахматы. Но, с шахматами, здесь нет ничего общего. На столе стоит объёмная, непонятная форма, из множества, поворачивающихся цветных сегментов. Данное изобретение, разработано на основе лабиринта Шаримона, и плетокуба (кубик Рубика). С помощью внесения определённых правил, такая система, несёт одновременно азартную и спортивную составляющую. Шапей, хватается рукой за один из множества, тонких, торчащих наружу прутиков, из каждой отдельной детали. Потянув на себя, общая форма, отдалённо походящая на черепаху, разрушилась. Немного подумав, он повернул красный треугольный параллелепипед, соединив её в квадрат. Задвигая обратно разъехавшиеся на несколько сантиметров, друг от друга фигурки, они плавно, под действием пружинок, сами собой, прокрутились на разные расстояния и направления. И, перед нами уже не безголовая черепашка, а безногая лошадка. В чём суть? По условию, в начале, перед игроками, стоит куб, цилиндр, конус или пирамида в зависимости от того, как договорятся игроки (в некоторых случаях, это может повлиять на результат). Смысл в том, что в игре существует множество персонажей. Они постепенно выстраиваются при помощи преставления деталей, как конструктор, который нужно разобрать и пересобрать. В условии, есть чётко прописанные фигуры: слонов, жирафов, коней, львов, волков, мышей, черепах, птиц. Все эти персонажи, отличаются скоростью приобретения цветовой гаммы. Сборка каждого персонажа, осуществляется за разное количество ходов. Самый быстрый персонаж – птица. Самый медленный – слон. Далее, совершаются поочерёдные ходы в объёмном спектре. Птица, которая собирается за 32 хода, обретает свою цветовую гамму, за 64 хода. Слон, наоборот, за 64 хода собирается, и за 32 окрашивается. Но, это, если не мешать противнику. В момент, пока фигуры не собраны, игрок вправе выбирать, делать собственную фигуру, или менять цветопередачу. На создание собственной фигуры, выделяется один ход. А на цветопередачу, разрешается два хода. Причём, таким образом, что игрок может: поменять два раза свой цвет, приблизив его к завершению, поменяв два раза вражеский цвет, на его фигуре, отдалив его от завершения, или поменять один раз себе, а один раз ему, в зависимости от стратегии. Стратегии, здесь, действительно существуют очень сложные. Некоторые игроки, при подготовке к чемпионатам, писали целые книги, методических указаний, для правильных действий, в любых ситуациях. Обидно только то, что люди, затеявшие эту популярную забаву, сгинули в нищете, скитаясь по городским улицам. В Вайелоне, так легко монетизировать, каждый свой кашель пердёж, как в современном мире невозможно. Однако, их имена, остались на слуху. Осирисы в последнее время, предпочитают интеллектуальные развлечения, и, это не удивительно. Старания Двундо не напрасны.
Дверь отлетает с сильным ударом плеча. Голем, врывается в зал, с испуганным лицом, и потрёпанным видом. Подойдя к увлечённо играющим родственникам, он схватил рядом стоящий стул и уселся между ними.
– Отец, у меня плохие новости, – озабоченно смотрит царевич, как Нарус безнадёжно проигрывает, натренированному сопляку.
– Думаешь, стоило начать с головы? – указывает он, на свою недоделанную черепаху? – Тогда, он бы ещё чаще менял цвета, задерживая меня ещё сильней. У моего зверя, голова, самое слабое место. А, у его зверя – ноги.
– Нет, папа, я не про игру, – нахмурившись, заглянул в лицо гниющему старику Голем. – У нас большие проблемы. Я не знаю, как это объяснить. Такого, за всю жизнь ни разу не видел. Я был на реке Тигр, вчера, днём, на строительстве моста. Там, вдоль берегов, всюду была чёрная слизь, непонятного состава. Когда, рабочие, прикасались к ней, она их просто расщепляла. Так же, как камень, в заброшенных долинах. Сегодня, я был на Евфрате. Проверял строительство каналов, для орошения полей. И там, ситуация куда хуже. Река была, в своём обычном состоянии, но в один момент, внезапно, течением принесло эту чёрную тину. Консистенция, ещё более густая, и тёмная. Мне даже, показалось, что она сухая, как ткань, ни капли не влажная. В результате, какой экологической катастрофы, могут так почернеть реки? Что это за такой пепельный осадок? Геологи не могут разобрать его структуру. Они говорят, что это какое-то формирование органических кристаллов. Нужно бить тревогу. Если, мы не очистим реки, долина Эдем в большой опасности. А, что, если, одними реками, это не закончится? Жители деревень, под действием полихора, на ночных охотах, в лесах, всё чаще замечают паранормальные явления. У нас принято говорить, что, это бред, из уст пьяниц или сумасшедшие. Пора признаться, что, таким образом, мы просто успокаиваем друг друга. От их рассказов, кровь стынет в жилах. Люди встречают самих себя. Собственные копии, бродящие в разных уголках леса, повторяющие все телодвижения, как в отражении. Зафиксированы десятки случаев, когда люди дёлали всё в обратном временном порядке. Опьянённым никогда не приходят такие галлюцинации, ты это знаешь. Сотни людей жалуются, что, в последние месяцы, их желудки странным образом медленно насыщаются, а после, испытывают резкий голод. Ведь, всё должно быть наоборот.